Змеиный медальон. Кира Владимировна Калинина

нет.

      Тут Марина встретилась взглядом с Борей. Он сидел на диване в другом конце комнаты, закинув мускулистые ручищи на спинку, развалив в стороны колени, и смотрел с наглой, разбойничьей ухмылкой. Марина повернулась к нему спиной.

      – Лика, а что ты любишь читать?

      – Да она всё глотает, – опять встрял Кеша. – Хоть Карамзина, хоть Донцову.

      Марину поразило, что сельский паренёк знает Карамзина. Потом стало стыдно. Если из деревни, значит невежа сиволапый? Не ожидала от себя такого снобизма. Но этого умника всё равно надо окоротить.

      Она развернулась к мальчику. И увидела наконец его глаза – необычные, цвета молодой бирюзы, в опушке светлых ресниц. Голосом строгой учительницы отчеканила:

      – Может быть, ты позволишь ей самой говорить за себя!

      Парень отвёл взгляд. Буркнул:

      – Как хотите. Пойду за ручкой и бумагой.

      Марина улыбнулась девочке.

      – Скажи мне, Лика…

      – Да она же немая! – хором закричали Варя и Ваня.

      Все они, оказывается, тёрлись рядышком – любопытные, как галчата.

      – Это правда? – Марина чувствовала себя идиоткой. – Ты… не говоришь?

      Лика кивнула.

      Марина поискала глазами маму Любу.

      – Но как же она учится? Ей нужно в специальную школу.

      – А в какую? В городе есть интернат для детей с нарушениями речи, там в основном заики. Ну, и такие детки… – Любовь Петровна понизила голос, – с отклонениями в развитии, вы понимаете? А у нашей Лики голова ясная. И к глухонемым ей нельзя. Со слухом-то у неё всё в порядке. Ничего! Учится в обычной школе, и получше других, все задания письменно отвечает. Если что, Кешка вон поможет. Да и домашняя обстановка на пользу…

      Мальчик Кеша – лёгок на помине – положил на подоконник блокнот и ручку.

      – Но ей бы язык жестов освоить, – настаивала Марина.

      – Так она освоила! Её два года назад в лагерь посылали на всё лето. По муниципальной программе… Вернулась, говорит, больше не поеду. Страшно там: никто нормально, по-человечески не разговаривает.

      Девочка протянула Марине блокнот: "Мне не с кем говорить на языке жестов. Проще написать. Или нарисовать".

      Принесли альбом с рисунками: на них были яркие цветы, улыбчивые кошки и принцессы в бальных платьях.

      – Красиво, – сказала Марина. – У тебя талант. А здесь почему страница вырвана?

      – Это школа на конкурс посылала, – вклинилась мама Люба. – Скажите, а передача когда выйдет?

      – Сегодня вечером в новостях будет сюжет на полторы минуты. А в воскресенье в "Сельском дневнике" всё полностью покажут, – Марина снова обратилась к девочке: – Ну и как, ты выиграла? Место какое-нибудь заняла?

      Лика тихо вздохнула, покачала головой.

      Из неё выйдет идеальная жена для богатенького крутыша, осенило Марину. Красивая, работящая, покорная. И немая. Лучше не бывает.

      Лёша уже набрал видеоряд. Младшие ребятишки ходили за ним, как привязанные, охотно позируя в обнимку с бурёнками и хрюшками на фоне дворовой слякоти,