Подари мне пламя. Белая ворона. Дана Арнаутова

вызывающе совершенной – у Алекса даже во рту пересохло. Он подумал, что чуть позже непременно приласкает эту красоту губами и языком. Но сначала – еще немного разговора.

      – Хорошо, – повторил он мягко. – Умница…

      Поднявшись, он надел на каждое запястье девушки отдельные наручники и затянул плотно, но не туго. Свободные концы закрепил на спинке кровати, поправил подушку под головой Маред. Девчонка лежала напряженно, от недавнего расслабления не осталось и следа. Вернувшись, Алекс сел рядом, положил ей руку на живот и заговорил:

      – У свободы, как и у доверия, две стороны. С одной стороны наручники сейчас тебя связывают, но с другой – освобождают от ответственности. Что бы с тобой ни делали, ты в этом не виновата. Боишься?

      – Нет, – с тихим упрямством отозвалась Маред.

      – Почему?

      Дождавшись недоумения в ее взгляде, он продолжил, словно невзначай поглаживая пальцами нежную кожу:

      – Ты ведь мне не веришь, так что твой страх естественен и понятен. Когда ты поймешь, что можешь доверять, он уйдет.

      – А я могу? – с вызовом спросила Маред и снова облизала пересохшие губы.

      – Разве я когда-нибудь обманывал тебя? – улыбнулся Алекс. – Девочка, когда я хочу сделать больно, то не скрываю этого. Нет ничего более дорогого и хрупкого, чем доверие. А если я хоть раз тебе солгу – оно уйдет навсегда. Хочешь пить?

      Потянувшись, он налил воды с лимоном из графина в стакан, поднес его к губам жадно глотнувшей девушки. Дождавшись, пока Маред напьется, поставил стакан и заговорил опять:

      – Вот это и есть доверие. Я не причиню тебе вред намеренно, я готов о тебе заботиться. Да, я делаю то, что по вкусу мне и не нравится тебе. Но это не причина считать меня чудовищем настолько, чтобы не попросить воды. А если бы я затянул наручники слишком туго, ты бы тоже молчала?

      – Нет, – буркнула Маред, отводя взгляд. – Но я же не знаю, может, вы это нарочно…

      – Иногда я делаю это нарочно, – кивнул Алекс. – Слишком тугие наручники, горячий воск, иглы и плети… Но лишь с теми, кому это нужно. А единственный способ понять друг друга – это говорить. И слышать. Я хочу видеть тебя связанной, девочка, но не так, чтобы тебе было больно или неудобно.

      Он погладил бока и живот Маред ладонями, наклонился и неторопливо приласкал ее соски языком, почувствовав, как они напрягаются и становятся тугими, словно налитые спелым соком ягоды. Потом медленно стянул с девушки панталончики. Маред дернулась, сжимая колени и учащенно дыша.

      – Все, что я захочу, помнишь? – ласково напомнил Алекс. – А сейчас я хочу, чтобы ты выбрала.

      Он взял шкатулку с игрушками и, открыв, показал ее девушке.

      – Я… – выдохнула Маред с неподдельным ужасом, – не могу! Не надо!

      – Не надо вообще или не надо просить тебя выбрать? – поинтересовался Алекс. – Первый вариант – нарушение нашего контракта, а вот второй можно обсудить. Почему ты не хочешь выбрать? Это ведь в твоих интересах.

      – Пожалуйста… – щеки Маред залила краска, девчонка даже в подушку попыталась