У чужих берегов (сборник). Георгий Лосьев

добавил: «Не оборачиваться. Раздевайтесь оба!» Тут моя э… э… спутница взмолилась. Тогда первый сказал: «Спокойно, мадам! Жизнь – единственная реальная ценность, врученная людям судьбою. И в то же время – грош ей цена. Зачем мне лишать личность жизни, этой грошовой ценности?..» Словом, целый философский трактат в двух словах.

      – Да-да! – вмешалась спутница Кошкина, кокетливо оправляя халат. – Они вполне интеллигентны и даже обходительны. Особенно тот, высокий, что командовал, неправда ли, Ванюша?..

      Кошкин кивнул.

      – Ну, разумеется, – продолжала мадам, – мы сняли с себя все. Потом Иван Павлыч спрашивает: «Что же нам делать?» А высокий отвечает: «Можете повернуться». Тут мы смутно различили в проеме ворот две фигуры. Лица были, кажется, в масках…

      Кошкин попросил закурить и, затянувшись, продолжил рассказ:

      – Да-с… Раздели, свернули все в узел, и высокий э… э… заявляет: «Заходить домой запрещаю под страхом смерти. Идите в ГПУ или в угрозыск и там обо всем расскажите».

      – И вот – мы здесь!.. – вздохнула мадам.

      – А вообще должен сказать, – взорвался вдруг Кошкин, – черт знает что! Нельзя показаться на улице. «Шубсним» какой-то! Это так они себя называли. А вы, господа, не в силах оградить население от подобных эксцессов. Безобразие!..

      – Господа в Черном море, – буркнул Юркевич.

      Раскатов, сидевший все это время молча, поморщился и спросил будничным голосом:

      – Что у вас взяли? Товарищ Юркевич, запишите в протокол!

      – Ах, к чему это? – Кошкин безнадежно махнул рукой. – Суть не в том, что вы, может быть, и найдете наши вещи. А вот государство не может оградить нас от бандитов… Я буду писать в газету!..

      При этих словах в дежурку вошел начальник угрозыска товарищ Кравчик. Был он плотен и низкоросл и в свои пятьдесят лет обладал хорошей зрительной памятью.

      Всмотревшись в лицо потерпевшего, Кравчик спросил:

      – Если не ошибаюсь – гражданин Кошкин? Павел Иванович? По делу о взятке Протопопову в прошлом году. Так?

      – Гм… – Кошкин откашлялся, весь напрягся. – Иван Павлович. Но какое это имеет отношение…

      – А вы, гражданка? – продолжал Кравчик. – Если мне не изменяет память, вы супруга гражданина Саббакина. Торговый дом «Саббакин и сын»… Знаю и вашего супруга. Весьма любопытная ситуация получается! Я бы сказал – эффектная. Вот бы опубликовать в газетке!..

      – Хм… – снова прокашлялся Кошкин.

      Дама наклонилась к нему и что-то прошептала в ухо.

      – Не вздумайте и вправду давать газетчикам какие-либо информации, – обернулся начальник к дежурному и Раскатову.

      Я направился в свою комнату и, проходя мимо Кошкина, услышал, как тот вполголоса сказал начальнику:

      – Спасибо… Спасибо за ваше благородство. Извините меня, глупость спорол!

      Допрос на этом был закончен. Дежурку заполнили вызванные оперативники и работники секретной части.

      У подъезда спешивались всадники – милиционеры резерва. Я хотел кое-что припомнить, сопоставить