Последний завет. Боэт Кипринский

что нам надо? Готовы ли были бы соблюдать запреты, если они ко благу? Пожалуй, нисколько; – может быть, изредка. И там, где сказано «нельзя», но не висит дубина, перенимая друг перед другом худшее, удовлетворяясь безнаказанностью, протаскивают «можно».⁸⁸ – Не меньше, чем «косвенная» пропаганда войны, в состоянии принести вреда и зла национальная и религиозная нетерпимость или рознь. Закон о СМИ, а ещё и конституция (ч.2 ст.29) им также декларативно перекрывают дорогу. Но обратимся к жизни. Злоупотреблениям свободой массовой информации, а заодно и «обычной» информацией и на этих направлениях открыты все мыслимые пути.

      Откровенным шовинизмом пропитаны многие телевизионные юморины Задорнова («Я – не понимаю!»). – Как и на протяжении многих предыдущих десятилетий оставляются без глубоких комментариев вызывающие действия правительства по развитию экономики в таком режиме, при котором «сливки» этнического «процветания» достаются пока только Москве и Санкт-Петербургу. – По всяким неосновательным поводам, а то и вовсе без них пользуемся такими словесными значками превосходства надо всеми народами и народностями России, кроме «главного», «самого-самого», как «русский дух», «русская тройка», «русский лес», «русская берёзка», «русское поле», «Волга – русская река», «исконно русская земля», «любить по-русски», «новые русские» и т. д. и т. п. – Для изощрений в имперском национализме изобретено и быстро пошло в ход словечко «русскость», аналоги которому в языках остальных народов и народностей федерации, а равно и зарубежья выглядели бы простым чудачеством и нелепостью одновременно (балкарскость, гольдскость, чувашскость, татарскость, комичность (?), голландскость). – Умиляемся при обнаружении очередной, придуманной в экстазе национального высокомерия «выраженности» «слабоумия» у чукчей, ущербности – по сравнению с русскими – у евреев⁸⁹ (спесь тут заметно пошла на убыль под воздействием наслышек об израильском «рае»), американцев, англичан, грузинов, украинцев и т. д. – Как с писаною торбою общество и государство носятся с возрождённым национальным казачеством, якобы способным нас от чего-то защитить на юге, на Урале и в Сибири.⁹⁰

      Те же приёмы игнорирования узаконенных ограничений видны в повседневных делах, связанных с религиями.

      Неостановимо влечёмся к православию, чьё враждебное отношение к иным конфессиям и жажда приобщения к светской власти провозглашаются патриархией РПЦ всё более открыто, причём при нашей отнюдь не только моральной поддержке. – Под знаком религиозного «ренессанса» РПЦ наращивает своё превосходство над другими религиями путём поражающих воображение затрат на реставрацию и постройку бесчисленного количества монастырей и храмов (для народа в целом православная вера обходится слишком дорого, что вряд ли оправданно в условиях всеми признаваемой нищеты). – Практически подавлено конституционное право россиян не исповедовать никакой религии, то есть право на атеизм (будто бы он всегда – воинствующий). – СМИ открыто выражают согласие на сращивание интересов православия с интересами официальной власти, чем последняя

88

Найдётся немало людей, чьи рассуждения о вредности «косвенной» пропаганды моментально переводятся в защиту свободы массовой информации. Это казуистика чистейшей воды. Ведь та же война повсюду пропагандируется не одними средствами массовой информации и не только через них. Уже лишь потому надо говорить о её пропаганде в более существенном информативном наполнении – через посредство «обычной» информации. Подчеркнём это. – С невежеством зачастую бороться бесполезно, однако в данном случае и ему следует напомнить очевидное: в российском законодательстве нигде не закреплено положения о свободе информации. Такой свободы, как и её законодательного гарантирования, – страна не имеет! – Если же исходить из постулата «можно всё, что не запрещено законом», то придётся говорить уже об ограничениях, предусмотренных именно законами, а – не о свободе.

89

Нельзя не упомянуть о том, что высокомерие и враждебность по отношению к ним у русского народа входили в традицию при участии не в последнюю очередь «высшего» или образованного сословия. Гоголь, этот вдохновенный певец православия, был, пожалуй, первым, кто бездумно и весьма часто употреблял оскорбляющее слово «жид» как средство литературной художественной выразительности. Склонялись не раз к тому же Пушкин, Тургенев, Горький и другие писатели. «Традиция» вьелась так глубоко, что становилась как бы частью национальной русской культуры: за последние двести с лишним лет никто ни разу так и не упрекнул в назывном оскорблении еврейства ни сам себя, ни кого-либо другого…

90

Наводнения в Ставрополье и на Северном Кавказе летом 2002-го года, обернувшиеся массой потерь для тамошних жителей и хозяйствующих субъектов, должны бы показать всей стране, а также и миру полную непригодность казачества вносить на «своих» территориях хотя бы какой ощутимый полезный вклад в таких драматических обстоятельствах.

По крайней мере «популярные» СМИ не принесли обществу ни одной даже малой вести, где бы говорилось, как формирования казаков загодя обеспокоились постройкой на приречных землях дамбовых и других защитных сооружений, перенесением станиц на более возвышенные места, кому и как они помогли конкретно в затопленных поселениях. Надо полагать, только бездействие и безмерный апломб имели бы также место в поведении казачества в случае возникновения вблизи или на местах его «стояния» военной угрозы, что, в частности, кажется, и было учтено, когда ему не разрешили участвовать как «особой» официальной военной силе в чеченском и других конфликтах…