Будни ветеринарного врача. Ольга Юрьевна Овчинникова

и дренируют, так что надо понаблюдать: если загниёт или создаст проблем – удалишь.

      – Хорошо, – отдуваюсь. – Спасибо тебе.

      Я позвоню им попозже, чтобы узнать, что да как.

      …Наступает поздняя ночь.

      Нам приносят котёнка, который неудачно спрыгнул с высоты на нечто острое и распорол себе мышцы до самой грудины.

      «Никаких… хирургических… критических…» – ехидный голос в голове издевается надо мной!

      Чего же мне надо было пожелать, чтобы оно вот так, «назло» происходило? Самое простое из перечня ветеринарных услуг: вакцинации, стрижки когтей, снятие клещей и кастрации котов?

      Разглядываю котёнка. Мяско свежее и розовое, сильного кровотечения нет, и вообще он довольно бодр. Не успеваем мы дойти до операционной, как в холле громко хлопает дверь.

      – Подготовлю пока, – говорит Ира, унося котёнка в хирургию.

      Бегу в холл. Там стоит мужчина с таксой на руках и женщина, рядом с ними.

      – Говорите быстрее, что у вас? – кричу людям торопливо. – У нас операция!

      – Только что спрыгнула с дивана! – говорит мужчина, показывая на таксу. – И ноги отказали!

      «Диагноз: такса».

      Прямо в холле, быстро проверяю рефлексы – полное отсутствие не только болевых, но и двигательных, – плохо дело. Пятая степень неврологии говорит о межпозвоночной грыже, когда часть хрящевого диска выпадает вглубь позвоночного столба и сдавливает спинной мозг. Чем больше грыжа – тем тяжелее симптомы. Чем дольше мозг в таком состоянии, тем меньше шансов на полноценную реабилитацию.

      Надо будет как-нибудь съездить в реабилитационный центр, порасспрашивать там, как и что, чтобы уже знать наверняка детали и подробности. Пока же я знаю одно: собаку нужно срочно прооперировать, и именно это хочется донести до владельцев в кратчайшие сроки.

      – Его нужно срочно оперировать, – говорю им. – У вас на это есть четыре часа, и тогда есть шанс, что собака восстановится. Иначе она может остаться парализованной на всю жизнь.

      Быстро пишу адрес клиники, где могут провести миело- и компьютерную томографию, найти место выпадения диска и сделать операцию сейчас, в такое, предновогоднее время.

      – Котёнок! – кричит Ира из хирургии, напоминая, что всё готово к операции.

      – Вот, держите адрес! – говорю я, вкладывая в руку мужчины записку, провожу их на улицу и закрываю дверь.

      …Котёнок.

      В хирургии всё уже подготовлено, даём котёнку наркоз. Мягко и быстро он засыпает.

      – Сама зашьёшь, или я? – спрашивает Ира.

      – Да давай уже я, – обрабатываю руки и надеваю перчатки.

      Приборы пикают, сатурация высокая, котёнок стабилен. Ровненько ушиваю мяско наглухо, обколов антибиотиками. Ирка шипит – она не любит, когда я копаюсь, а сама такая же. Ещё неизвестно, кто из нас медлительнее.

      – Кто там был-то? – спрашивает она меня с интересом флегматика.

      – Хансен, – отвечаю названием синдрома. – Пятая степень.

      – О-о, –