Клан. Килан Патрик Берк

в дверь.

      10

      – Нет его тута, – сказал Аарон, и Люк почувствовал, что сердце уходит в пятки, хотя он пришел к такому же выводу почти сразу, как увидел покойника внизу.

      – Погодь, мы еще в сарае не смотрели, – возразил он.

      – Смотрел я, – ответил Аарон. – Костлявая кляча да пара хрюшек. Папа уже там, думает, надо ли потом за ними вертаться.

      Они стояли в некогда большой спальне, где теперь не было ничего, кроме маленького столика в углу, на котором стояла красивая, но пыльная лампа без лампочки. Рядом высился гардероб. Оба мальчика решили, что это отличное место, чтобы спрятаться, но внутри обнаружили только поеденные молью рубашки и выцветшее платье. Окно выходило на двор и большой красный амбар, внутренности которого скрывались в тени. Люк пытался разглядеть статный силуэт отца, но видел лишь огоньки сигнализации. Больше смотреть было не на что.

      Позади Аарон подбрасывал нож в воздух. Люк слышал шорох лезвия, рассекающего воздух при взлете, затем при падении, которое прерывала уверенная рука брата. Лучше бы он прекратил: звук действовал на нервы. Но тут он кое-что понял и обернулся – его тень лишила нож блеска.

      – Папа сказал, что надо будет вертаться? – спросил он и увидел, как Аарон кивнул в мраке комнаты. – Зачем? Че счас-то их не забрать?

      Аарон пожал плечами и сосредоточился на движении ножа.

      – Папа грит, нам домой еще рано.

      – И куда мы терь?

      – Грит, девчонка была не жилец, совсем плохая, и раз ее тута нет, значится, ее повезли подлечиться.

      Люк боялся спугнуть надежду.

      – Старик доктор на окраине города.

      – Ага, – ухмыльнулся Аарон.

      Люк почувствовал, как его губ коснулась робкая улыбка.

      Брат выхватил нож из воздуха, убрал в ножны и направился к двери. Проходя мимо Люка, бросил:

      – Надеюсь, она тама.

      – Я тоже, – согласился Люк.

      – А ежели нет… ежели она в какой больнице – считай, ты труп.

* * *

      Веллман был на пределе. Страх и адреналин совершенно его вымотали, сейчас ему хотелось только закрыть глаза и заснуть как мертвому. Прошло двадцать минут с тех пор, как он услышал стук и ощутил ужас, грозивший его прикончить – оставить на полу, схватившись за сердце, которое решит смилостивиться и остановиться, вознеся его подальше от кошмара, ждущего впереди.

      Теперь, открыв дверь и медленно опустившись на ступеньки, в сырой и удушливой ночи, он чувствовал себя тенью былого, печальным итогом наполовину прожитой жизни. Кости скрипели и болезненно стреляли, когда он усаживался на дерево, вытянув ноги, закопавшись каблуками в пыль и разбросанный гравий дорожки. В одной руке он держал бутылку, которую разделил с Джеком Лоуэллом, – а он, подозревал доктор, уже наверняка мертв или одной ногой в могиле. В другой руке была их маленькая фотография с Эбби: на тридцать лет моложе и с радужными улыбками, еще не знавшие о страдании и смерти, без морщин на лицах, с глазами, не ослепленными болью