Мне бы в небо. Татевик Артаваздовна Гамбарян

но ее всячески пытался изгнать оттуда Гай. Проснувшись сегодня утром, я поняла, что мне хочется совершить какой-нибудь поступок, выходящий за грани моего целомудрия. И по дороге к метро я зашла в тату-салон.

      Мне прокололи хрящик уха, и я, довольная тем, что поборола еще один свой страх, с приливом странного энтузиазма, вернулась домой. С порога мне в нос ударил аппетитный запах еды, я застала на кухне Рене, она тихо напевала какую-то французскую песенку и мешала на сковородке деревянной лопаткой белые шампиньоны.

      – Аврора, – она встретила меня своейбелоснежной улыбкой, – я решила приготовить твои любимые шампиньоны. Разговаривали с утра с твоей матерью, и она напомнила мне, как ты их любишь.

      – Да, очень люблю, – сказала я, вдохнув чарующий запах.

      – Рассказывай, – Рене вновь повернулась к плите, когда я опустилась на стул возле окна с нежно-голубыми занавесками, – как на работе дела?

      – Как обычно. Сегодня один писатель хотел пригласить меня на ужин, но я красиво ему отказала.

      – Только Гаю не говори об этом, ему и так не нравится твоя работа.

      – Гаю вообще не нравится, когда женщина работает.

      – И я его могу понять, – Рене тоже села за стол, напротив меня, – ты такая хорошенькая, страшно отпускать на работу, где много голодных мужчин.

      – Которым нет до меня никакого дела, – резюмировала я.

      – Сама-то веришь, в то, что говоришь?

      – По крайней мере, мне хочется верить в это. Я так устала от всего, честно.

      – Моя милая, – Рене заботливо погладила меня по голове, – что с тобой такое? Я думала, ты хорошо отдохнула, набралась сил. Аврора, ты проколола себе ухо? Совсем обезумела?

      Взгляд Рене упал на мое красное ухо. Я засмеялась, посмотрев на ее ошарашенное лицо.

      – Это всего лишь пирсинг, – сказала я, переведя дыхание после приступа смеха, – а у тебя такое смешное лицо, будто я сделала на лбу татуировку.

      – Даже не знала, что в этом месте можно вставить сережку, – она покачала головой.

      – Теперь знаешь, – хихикнула я.

      – Несносная девчонка.

      – Кстати, хотела поделиться с тобой. Ко мне приезжают друзья, я так хочу познакомить их с тобой.

      – Знаю, твоя мама говорила.

      – Они так отличаются от всех людей, которых мы с тобой встречаем в городе. Ты увидишь.

      – Хорошо, дорогая, – Рене поправила свои волосы и снова принялась за готовку.

      Шампиньоны получились вкусными. Мы с Рене наелись их до обжорства, после устроились на диване, посмотрели старую, но самую любимую экранизацию «Гордость и предубеждение» по книге Джейн Остин. Когда Рене заснула, прижав к себе свои острые коленки, я накрыла ее пледом и вернулась на кухню.

      Два часа я посвятила своей книге. Мне оставалось дописать последнюю главу и отдать ее на оценку писательнице, с которой мы познакомились благодаря моей работе. Это первый роман, о котором хотелось рассказать. И он с первой и до последней страницы