Пока Фрейд спал. Энциклопедия человеческих пороков. Николай Никулин

посоветовал мне взять в жены девушку. К чему это высокомерное одиночество? Угождать своим прихотям – сплошное счастье, но ведь и о будущем подумать должно. Жена должна быть проста и молчалива. Тогда это будет благо. Жена должна вести себя так, будто ее и нет рядом вовсе. Тогда это будет благо. Но что хотел этот простодушный гражданин, кладбищенского молчания в доме? Он денно и нощно сетует на то, что жена делится с ним сплетнями, обсуждает досужие дела и не дарит ему спокойствие. Быть может, стоило ему и посожалеть, если бы не его всепоглощающая ворчливость! Доходит, в сущности, до того, что его раздражает любое высказанное слово своей жены.

      Наивный, он думал, что жена – это подобие домашнего животного. Что жизнь человека сводится к удовлетворению собственных эгоистических потребностей. И что нужно жить по тому графику, который выработался на протяжении прожитых лет. Ан нет. Оказывается, рядом есть другие люди – со своей душой, со своей оценкой мира, со своим укладом. И вот начинается: зачем она проводит столько времени с подругами? почему ложится поздно спать? к чему повесила картину на стене (но это уже небольшое преувеличение для наглядности)?

      Да и с домашними животными, знаете ли, не все так просто. За ними ухаживать надо, уделять время. Это сегодня мы можем превратить их в удобный предмет мебели с возможностью передвижения. Хочешь – кастрируй. Хочешь – лиши животное всех возможностей досаждать тебе запахами, повадками, природными инстинктами. Их можно просто удалить – делов-то? А вот попробуй-ка столкнуться с животным в его, так сказать, имманентной сущности, немедленно захочется поворчать.

      Говорит ли это о том, что человеку удобнее иметь дело не с живой жизнью, а ее искусственной копией, – тема для философских диссертаций. Пусть ученые мужи спорят, на чьей стороне добро – природы или цивилизации. Но факт остается фактом: ворчание, как порок, неизбежно возникает при наличии внешнего раздражителя. А им может стать что угодно. Как, например, для рассказчика жена.

      Кстати, он настолько не мог ужиться с ней, что даже пошел в суд. И настолько ее боялся, что вовсе не стал подавать на развод (ведь при разводе в суде она должна была бы присутствовать и всем своим видом вызывать раздражение ворчуна). Тогда-то он и попросил себя умертвить, ибо на слушании по вопросам жизни и смерти может присутствовать только один человек. Собственно, истец, и он же ответчик. И здесь, как видим, ворчливость доводит процесс до абсурда: ему так не хочется уживаться с другими, что даже жаловаться он готов лишь в отсутствие «обидчика».

      Таково ворчание – оно не выносится на обсуждение. Ворчун не готов это обсуждать с человеком, не готов стирать острые углы, обсуждать непонимания во имя мира. Ворчливость – это уверенность в своей правоте при абсолютном убеждении в греховности другого. Ворчливость эгоистична, ворчливость бескомпромиссна, ворчливость мелочна.

      Ведь гораздо легче обижаться на несущественные проблемы (например, разбросанные по квартире носки), чем замечать проблемы общественного масштаба.

      Разве