Никто не виноват. Наталья Федоровна Озерская

на груди, сильно тряхнул его.

      Элла вышла на шум, запахивая на ходу халатик.

      – Она не шлюха! Попрошу тебя запомнить это!

      – Она русская, разве ты не в курсе?

      – Майкл! Что случилось? – Элла видела его белое от злости лицо. Она осторожно дотронулась до его локтя.

      Он повернулся к ней:

      – Все хорошо, успокойся. – Он обнял ее за плечи. – Это Джек Фелпс. – Майкл тяжело дышал, сердце бухало у него в груди, как молот. – Представляешь, он всю ночь меня разыскивал, прямо с ног сбился. – Майкл вымученно улыбнулся девушке. – Меня все потеряли, оказывается. Я всем устроил переполох. Но меня никто, к счастью, не выкрал. Я живой и невредимый, все нормально, Джек! До встречи, Джек, – разумеется, на работе. – Он выразительно помахал ему рукой, и его жест мог означать только одно: иди отсюда!

      – Майкл, предложи ему выпить кофе, я сейчас сварю.

      – Обойдется без кофе, – хмуро буркнул Майкл.

      Джек без перевода понял, что сказал Стентон. Он видел перед собой очень красивую девушку – и, по всему видно, очень счастливую после совместно проведенной ночи. Ее чудесные глаза светились от счастья, и еще в ее взгляде было что-то такое, какой-то свет, что невозможно было оторвать от него свой взор. Да и Стентон, несмотря на раздражение, сияет глазами, глядя на эту синеглазую русскую. Фелпс злился на Майкла, сейчас он почему-то жутко завидовал ему. Девчонка была очень хороша собой. А глаза у нее какие! С каким бы удовольствием он сейчас стер этого везунчика Стентона в порошок!

      – Ладно, пока! Надеюсь, не заблудишься! Сегодня тебя искать не надо будет, надеюсь? – устало спросил Фелпс, стараясь не показать других чувств, которые бушевали в нем.

      – Не надо! Я буду здесь! – Он продолжал обнимать девушку за плечи. – Хотя мы еще не решили.

      Они еще несколько мгновений стояли, не двигаясь, глядя на закрытую дверь; затем Майкл, словно сбрасывая с себя оцепенение, тряхнул головой и поцеловал Эллу в висок. Его рука ласково прошлась по ее спине и опустилась на ягодицы. Глядя в ее синие глаза, он глубоко вздыхает, рука возвращается на талию, он целует ее в губы нежно и бережно. Отстраняясь от нее всего на несколько секунд, он задумчиво проводит пальцем по ее губам и затем вновь припадает к ним, как путник, томимый жаждой, бросается к источнику со спасительной влагой.

      – Тебе уже пора? – Ее голос дрогнул.

      – Пора! Как мы с тобой проживем до вечера? Пожалуй, мне сегодня будет тяжко, как никогда… – Он поцеловал ее и привлек к себе, вдыхая аромат ее волос. Кольцо ее рук крепко обхватило его спину. У него непроизвольно вырвался стон. – М-м-м, как же приятно, когда тебя так провожают… Нора, не расслабляй меня!

      – Тяжко будет из-за работы? Все так сложно?

      – Очень сложно! А тяжко потому, что думать о тебе днем нельзя, иначе никакой работы не будет. Как только начинаю думать о тебе, все другие мысли из головы просто улетучиваются, а мне нужно сконцентрировать свое внимание только на работе. Это очень важно! – Он бережно держал ее лицо в своих ладонях и жадно смотрел в ее глаза. – Теперь я точно уверен: славянская душа –