Черный кот на рояле. Григорий Башкиров

наградить господина капитана. Ничего подобного я не ожидал увидеть. Браво, господа!! Браво, милиция. – Шмидт хватает и поочередно трясет руки Михалыча и Галевича.

      Не в силах всего этого наблюдать я незаметно покидаю сцену.

      Обо всем рассказываю ребятам.

      – За державу обидно, – мрачно изрекает Воробей.

      – И чего он перед этим шпионом расстелился? Ведь все секретари посольств – шпионы. Я читал об этом, – презрительно ворчит Петя. – Не понимаю я. Дед, ну вот ты скажи, правильно это?

      – Позже поймешь, – сухо говорит Володя.

      – Да пошли они все! Пойду обедать. Леха, ты идешь?

      – Если кто спросит, скажешь на территории по материалу, – просит меня Краснов и вместе с Петром уходит на обед.

      – Дед, что ты имел в виду? – спрашиваю я.

      – Рассекать надо ситуацию. Михалычу строгий выговор снимать пора. Врубился теперь?

      Глава 6

      Дед собирает бумаги, аккуратно складывает в папку и запирает сейф. Из нижнего ящика стола извлекает литровую банку, кипятильник и несколько жестянок от индийского чая. Это значит, что наступает весьма ответственный момент. Ермолин сейчас будет заваривать и пить чай. Хотя чаем этот напиток можно назвать весьма условно, ибо истинный чай является лишь базовым компонентом заварки в очень умеренном количестве. Основу же дедовского напитка составляют разные сушеные травки и корешки, заготовленные им лично. Дед родом из Приморья, и каждый отпуск в конце лета наведывается на родину. Там, вдали от городской суеты, он как уссурийский тигр неделями бродит по тайге, «нагуливая жир» на предстоящую зиму и попутно пополняя иссякшие за год припасы. Для него каждодневное обеденное чаепитие гораздо больше, чем просто удовольствие. Это самый настоящий ритуал, наверное, круче, чем у японцев. Хотя я японский чайный ритуал представляю себе довольно расплывчато, но думаю, что по серьезности подхода к самому процессу Дед им ни в чем не уступает, а может, и превосходит.

      Володя заливает в банку специально отстоянную воду, включает кипятильник. Пока вода закипает, он, что-то тихо и неразборчиво бормоча, очень аккуратно, кончиками пальцев перебирает содержимое жестянок, отмеряя только одному ему известные дозы. Закладывает все в фарфоровую чашку и поднимает на меня глаза.

      – Ты на обед идешь? Потом, смотри, некогда будет.

      – Уже бегу, – на ходу накидываю куртку.

      Конечно же Ермолину абсолютно наплевать, голоден я или сыт. Дело все в том, что ему необходимо одиночество. У Деда, с его слов, в момент ритуала чаепития обостряется мыслительный процесс, и посторонние при этом ни к чему. О маленьких его причудах знают все и стараются не мешать, дабы не нарваться…

      Обедаю я в «Пельменной», находящейся за углом. Это наиболее приличное место из всего того, что расположено поблизости под видом общественного питания. Беру солянку и двойные пельмешки со сметаной и томатом. В один момент все проглатываю, потому что утром я проспал и не успел даже