Незадолго до ностальгии. Владимир Очеретный

как вам чапеки?» – «Знаете, весьма своеобразно: такое тонкое и долгое послевкусие. Я бы сказала: вкусно!»

      Миниатюрный столик позволял их коленкам вести свой обмен случайными соприкосновениями, за которые головы поначалу извинялись друг перед другом, но потом перестали, поняв бессмысленность, обретя смысл в неизвинениях (если, конечно, согласиться с утверждением, что понимание – не что иное, как обладание смыслом, и понять бессмыслицу невозможно по определению). Чехия вкушалась на открытой террасе, устроенной на крыше одноэтажного кафе, что давало возможность время от времени скользить снисходительными взглядами по макушкам прохожих и снова возвращаться к постижению друг друга.

      Варвара прибыла сюда из-за Кафки.

      – А кто это? – он заинтересованно сощурился.

      Слово не вызывало у него даже отдалённых ассоциаций, но тренированная интуиция подсказала, что речь идёт о человеке, а не о предмете или, скажем, празднике. И он не ошибся.

      – Вот это я и хотела бы выяснить, – Варвара непринуждённо вскинула загорелые плечи.

      Тут их коленки снова соприкоснулись. Киш стал думать, значит ли это что-то особенное или ничего не значит, и упустил время для уместной реплики.

      – А знаете, – неожиданно сказала она, – это здорово, что вы не стали понимающе кивать, когда я сказала про Кафку. Зачем притворяться всезнайкой и напускать на себя умный вид? По-моему, если чего-то не знаешь, то лучше сразу так и сказать.

      В её словах он машинально отметил скрытое приглашение к откровенности посредством комплимента – довольно простенькая манипуляция, которая на некоторых, тем не менее, действует (похвали собеседника за чувство юмора, и он продолжит укреплять реноме остряка, отдай должное его прямоте, и он пустится в рассказы о том, как не терпит криводушия). Но вполне возможно, – отмёл Киш подозрения в коварстве, – она говорит искренне, без всяких скрытых целей, и просто предлагает ему держаться без церемоний начального знакомства.

      – А знаете, – улыбнулся он глазами, – это здорово, что вы не стали негодовать: «Как?! Вы не знаете, кто такой Кафка?!» По-моему, если что-то знаешь, это ещё не повод выпендриваться.

      Она улыбнулась в ответ (губами), благодарно взмахнув ресницами. Дальнейшее произошло слишком быстро: налетевший ветерок взвихрил-закружил её каштановые волосы, Варвара лёгким круговым движением головы откинула их с лица, провела по ним рукой, словно успокаивая, и вернула ему свой внимательный взгляд.

      Это было похоже на обводящий приём, которого не ждёшь. Она словно наперёд знала его необременительные намерения и изящным финтом оставила их позади. Путь к сердцу Киша теперь был свободен, ей оставалось только войти и начать обустраиваться.

      Киш почувствовал, как стремительно нагревается и вспыхивает. Что-то пронзительное и застенчивое промелькнуло в её лице, когда она откидывала волосы, – в это мгновение она угадывалась вся, и прошлая, и будущая, ласковая и нежная, та, что надо. В ответ на эту краткую презентацию