Архиепископ Михаил (Мудьюгин) (1912–2000): музыкант, полиглот, инженер и богослов. Протоиерей Константин Костромин

в центре городка собор. Уже тогда у меня начал вырабатываться навык выстаивания без особой усталости многочасовых церковных служб».

      Известно, что основа будущего мировоззрения закладывается в детстве. Несмотря на то, что путь к получению сана у Михаила Мудьюгина оказался долгим и тернистым, фундамент – желание стать священником и монахом – появились у будущего архиепископа в раннем детстве. Вот его воспоминания об этом: «Если в Петрограде мои богослужения совершались в столовой комнате, где, кстати, ночевала со мной бабуся, то здесь, в Волчатке, она была вынесена на свежий воздух. Забрав привезенные из Петрограда богослужебные книжки, я отправлялся в глубь прилегавшей к нашему дому лиственной роще. Там, выбрав подходящий пенек, я превращал его в аналой (если точнее, то аналогий) и, положив нужную книгу, часослов или псалтырь, с упоением „правил службу“, вечерню или утреню, а то и целиком „всенощное бдение“, не говоря уже о немногих имевшихся в моем распоряжении акафистах. Оглашая лесок песнопениями, я, естественно, воображал себя монахом-отшельником, учеником великих подвижников, известных мне еще с Петроградских времен по бабусиным Житиям Святых.

      Однако вскоре мои уходы в пустынножительство оборвались самым неожиданным образом. Однажды, совершая очередное богослужебное последование, я оглянулся и застыл в изумлении: за моей спиной, под березами и кленами расположились многочисленные тетушки и девицы с ведрами и бидонами, не только взиравшие на молящегося мальчишку, но, по-видимому, слушавшие молитвенное пение. Соблюдалась тишина столь глубокая, что я, приободрившись, снова принялся за свое „молитвенное делание“.

      Завершив его, я сложил книжки и вернулся домой. Там изумлению моему, казалось, не будет предела. Оказалось, подоив коров и возвращаясь с пастбища, хозяйки зашли в ближайший дом (а это была именно усадьба Измайловых) и оставили для „богомольного парнишки“ изрядное количество молока, заполнив всю наличную посуду.

      Мне было трудно понять, почему мама тогда запретила мне пустынножительствовать. Позднее я узнал, что… некий Александр Константинович стал в разговорах глумиться над мамой, выставляя проявление детской религиозности как якобы… способ изыскания дополнительного источника продовольствия. С тех пор приходилось ограничиваться четырьмя стенами».

      Вера Николаевна Мудьюгина.

      После возвращения в Петроград семейство Мудьюгиных начало устраивать свою жизнь в соответствии с новыми, советскими реалиями. Взаимоотношения между родителями стали натянутыми. Отец работал в Смольном бухгалтером, с 1922 года – управляющим делами Губернской комиссии помощи голодающим, и пытался быть советским человеком, убежденным коммунистом и врагом веры. Перемена в нем произошла за два года до смерти, в 1936 году когда его неожиданно арестовали и пытались в течение кратковременного следствия заставить стать осведомителем ОГПУ. Николай Алексеевич