Писатель. Александр Молчанов

что-то быстро печатала на компьютере.

      – Галя, привет. Шеф у себя?

      – Ой, Андрей, привет, – сказала она, не прекращая печатать, – он на верстке.

      – Спасибо.

      Андрей помедлил секунду перед железной дверью. На двери висел распечатанный на принтере постер фильма «Матрица», в котором верстальщики вместо Нео и Морфеуса вставили головы Лехи и Новикова. Потом открыл дверь и вошел на верстку. Журналистам сюда вход был строго воспрещен. Здесь делалась газета. Здесь по ночам сидела группа выпуска и колдовала над номером. Здесь безжалостно сокращались написанные кровью сердца тексты, здесь придумывались заголовки и подбирались иллюстрации. Здесь всегда было накурено, табачный дым намертво въелся в стены.

      У окна стояли составленные в ряд два стола с компьютерами для верстки. За одним из них сидел Новиков и играл в «лайнс» – тупейшую игру в цветные шарики.

      – Здравствуйте! – сказал Андрей. Новиков покосился на него и продолжал играть.

      – Присаживайся, писатель, – сказал он недоброжелательно, – говорят, не заладилась у тебя писательская карьера.

      – Да, не заладилась, – согласился Андрей.

      – Что, не пишется или не печатают?

      – И то и другое.

      – Бывает.

      Помолчали.

      – Ну и на каких фронтах дальше собираешься кровь проливать?

      Андрей пожал плечами. Ведь знает Новиков, зачем он пришел, но почему-то нужно ему покуражиться, нужно, чтобы он вслух признал его правоту, попросил прощения и попросился обратно. А что, если после этого он его не возьмет?