Писатель. Александр Молчанов

может быть органическое повреждение мозга. Может… Но скорее всего… нет, возможно… какое-то сильное впечатление, которое глубоко ранило твою душу. Может быть, ты увидела, как кого-то убивают. Или насилуют. Может быть, это тебя пытались убить. Или изнасиловать.

      Маслов провел рукой по лбу.

      – Некоторые исследователи считают, что на человека могут воздействовать травмы, полученные его предками. Советская наука таких концепций не просто не признавала, но даже не рассматривала всерьез. Может быть, в этом есть смысл. Почему болеют и умирают маленькие дети?

      Маслов вздохнул.

      – А может быть, в этом нет никакого смысла. И маленькие дети болеют и умирают просто потому, что у детей слабый иммунитет.

      Маслов встал.

      – Я ничего о тебе не знаю. Но я обязательно узнаю. Я отправлюсь в твое прошлое и вытащу из него те травмы, которые тебя убивают. Мы вместе во всем разберемся.

      Маслов вдруг улыбнулся.

      – Только сейчас понял, что говорю с тобой на «ты».

      Маслов вышел из палаты, вернулся в свой кабинет, нашел номер домашнего телефона Сальниковой в списке под стеклом на столе и набрал ее номер.

      – Алина Петровна, простите за поздний звонок. Есть у вас минутка?

      – Да, Эрнест Федорович, – Сальникова, кажется, ничуть не удивилась, – я просто смотрю телевизор. Что-то срочное?

      – Нет-нет, просто хотел поговорить по поводу пациентки. Но если вы заняты, можем поговорить завтра…

      – Эрнест Федорович, я еще должна вас и уговаривать продолжить наш разговор? Вот, я выключила телевизор и села поудобнее в кресле. Я готова говорить с вами хоть всю ночь.

      – Я сейчас на работе…

      – Я так и поняла. Как она?

      – Она выглядит, как…

      – Как старуха?

      – Да.

      – Это заставляет задуматься, не правда ли? Ведь у всех нас только одна жизнь. И всех нас ждет то же самое. Или нет, думаете, вас эта чаша минует?

      – Нет, я так не думаю.

      – У вас есть идеи по поводу пациентки?

      – Ее зовут Нина.

      – Нина Шарова, да, я это знаю. Она родом из маленького поселка на севере области. Поселок называется Шиченга.

      – Я думаю, что с ней что-то произошло. Может быть, там, в этой, как вы сказали, Шиченге? Какое-то событие, которое послужило…

      – Да, вы верно рассуждаете. Кое-что произошло. Только не в Шиченге, а здесь, в Волоковце. Нина была беременна. Она родила дочку. Девочка прожила всего сутки.

      – Ее ребенок умер?

      – Нет, не так. Нина убила свою дочь.

      – Что?

      – Ночью вышла из палаты, пробралась в комнату, где спали дети, и подушкой задушила девочку.

      – Какой ужас. Но почему?

      – Этого никто не знает. Сразу после убийства она впала в отрешенное состояние и на вопросы не отвечала. Ее два месяца продержали в СИЗО, а потом отправили на обследование к нам. Она поступила к нам уже в том состоянии, в котором вы ее видели.

      – Возможно, это последствия послеродовой депрессии?

      – Возможно.

      – А кто отец ребенка?

      – Неизвестно. Я пыталась навести справки, но