Отряд. Трилогия «Материализация легенды». Том 2. Геннадий Анатольевич Бурлаков

бы начать собирать коллекцию рисунков своих пациентов, а с другой стороны – это может быть частью моей диссертации. Договоримся?

      – Конечно, договоримся. Вот только я последнее время перестал видеть сны или вспоминать их утром. Но я не отказываюсь, и если увижу новые…

      – … Меня интересуют не только новые, но и старые сны, – перебила меня Лейла. – Я утеряла часть прошлых рисунков, – санитарка реанимации умудрилась их куда-то задевать, – и хотела бы их восстановить. Например, ты рисовал карту. Сможешь повторить? И расширить коллекцию рисунков различных объектов сна с разных ракурсов?

      – Я, конечно, постараюсь… Но я не художник… В пределах разумного, как я уже слышал от тебя, – я тоже попытался улыбнуться, хотя и криво. Вот ведь дались ей эти рисунки!… Я отлично помнил значительно больше, чем я нарисовал, – просто не хотелось к этой теме возвращаться.

      – Договорились. Тогда приступай.

      – До свидания.

      Сестра ждала меня в приемной, водитель в машине, но мне пришлось сначала пройти в вычислительный центр и написать списки того, что мне надо. Потом я приехал в Дом и, не раздеваясь, бросился лицом вниз на кровать.

      Да, я с непривычки общения с юристами устал от этого. Я окунался в свою знакомую среду, – программирования, – и это хорошо. Но меня очень насторожил интерес Лейлы к моим снам. Значит, она не оставила эту мысль. Возможно, что это и есть ее приоритетная цель, которую не хотят мне открыто оглашать. Просто мне не верится, что для того, чтобы взломать свою собственную сеть, надо организовывать мне такую беспрецедентную толи охрану от внешних проблем, толи охрану от побега. Что-то у нее не вяжется…

      Ну да ладно. Разберемся.

      – Сестра, а где вы здесь восстанавливаете физическую форму? – я увидел вопросительный взгляд. – Ну, физкультурой где занимаетесь?…

      Отряд. Личное дело. Олег. 001.

      Олег похоронил отца и мать сам, без посторонней помощи, хотя много людей предлагали ему помощь. Родители вылетели с дороги на повороте и вместе с машиной упали с обрыва. Тот факт, что тормозного следа не было и в помине, говорил о том, что виной всему были тормоза. Что на самом деле произошло, никто не знал, а если и знал, то рассказать ему не торопился. Он стоял в толпе своих и их сослуживцев и сильнее обычного осознавал, что остался совсем один.

      Прадед, как рассказывал отец, был толи военным шифровальщиком, толи каким-то дешифровщиком в генеральном штабе. Олег в детстве этого не понимал, хотя в памяти эти рассказы у него остались. В «далекой памяти», почти на задворках… Скорее голос отца, чем что-то очень конкретное. Дед работал над каким-то государственным проектом, который не предполагал болтовни. Да и не было болтунов в семье военных, потомком которых он был. Женщины были скромные, лишних вопросов не задавали. Если было надо ехать в командировки, – спокойно собирали в дорогу своих мужей: портянки, белье, еду. Если надо было переезжать на новое место службы, – точно так же спокойно упаковывали вещи и следовали со своими мужьями.

      Отец как-то сразу принял эту новую эру –