Ключи от рая. Виктория Александровна Борисова

была разделить все, что угодно. Тихий робкий голос разума послушно затих. Боли от укола она почти не почувствовала, даже когда игла вошла в вену. Ничего страшного, можно и потерпеть, почти как в поликлинике, когда кровь сдаешь, – успела подумать она.

      А потом произошло нечто невероятное. По всему телу растеклось живое и нежное тепло. Казалось, что каким-то невероятным образом под кожей поселилась ласковая чужая жизнь. Появилось чувство невероятного счастья и покоя. Хотелось лечь, не двигаться, чтобы не расплескать это ощущение, словно драгоценную влагу, чтобы оно продолжалось как можно дольше, до бесконечности…

      Они с Егором рядом, обнявшись, его синие глаза смотрели прямо в душу, нежные руки касались ее тела. Есть ли на свете счастье больше?

      – Что со мной? – спросила она, еле ворочая языком.

      – Приход, – отозвался он непонятно, – Ну, что, понравилось?

      А дальше снова была любовь…  Казалось что время умерло, пространство чудесным образом свернулось в одну точку и в целом мире есть место лишь для них двоих.

      Но, как заметил кто-то мудрый, ничто не длится вечно. Когда лето сменилось затяжными осенними дождями, они с Егором стали видеться все реже и реже. Он отговаривался вечным недосугом – диплом, институт, семейные проблемы… Но Марина уже чувствовала – что-то главное между ними закончилось. Егор стал очень быстро меняться. Теперь он бывал нетерпим, язвителен, даже груб. Мог устроить скандал при посторонних, накричать… В конце концов он ушел, хлопнув дверью, и больше не появился. Много позже, стороной, от общих знакомых Марина узнала что Егор закончил институт, женился на дочке замминистра и уехал по распределению работать в посольстве где-то не то в Катаре, не то в Кувейте. Даже проститься не пришел, и от этого почему-то было особенно обидно.

      Марина страдала, но разыскивать любимого, просить и унижаться не позволяла гордость. Большая и шумная квартира Верыча больше не казалась ей веселой. Хотелось скрыться, спрятаться, чтобы никого не видеть и не слышать, не отвечать на дурацкие вопросы… Как булгаковская Маргарита, теперь она мысленно просила любимого только об одном – чтобы он отпустил ее, дал дышать воздухом…

      И песни были уже совсем другие:

      Отпусти меня, отпусти!

      Милый, дай мне снова дышать.

      Не могу я сама уйти,

      Не могу за себя решать.

      Был всего лишь короткий миг

      И почудилось нам с тобой,

      Будто можно волну ловить,

      Звезды с неба достать рукой!

      Не догонит волну волна,

      Не удержишь звезду в горсти,

      Если я тебе не нужна —

      Отпусти меня, отпусти!

      Вся земля пуста и темна,

      И не видно конца пути…

      В тишину последнего сна

      Отпусти меня, отпусти!

      Теперь у нее был только один друг, зато надежный, настоящий – белый порошок в маленьких пакетиках. Сначала Марина старалась употреблять как