Столичное. До безобразия неприличное…. Артемий Храмов

не доступен» – собрали консилиум,

      единогласны УЗИ и рентген.

      леченье доступно для граждан России:

      нужны чемодан и открытый шенген.

      у всех поголовно такие симптомы.

      не поможет даже сидеть взаперти.

      я теперь тоже болен. будем знакомы.

      Артемий. до скорой встречи в сети.

      Морнинг

      Боже, ну что там? Опять это утро!?

      снова а-ля весеннее настроение?

      снова этот поток супермодных курток

      и лиц, не вышедших из оцепенения.

      снова пешком две остановки,

      снова коллеги, вопросы о важном,

      потом снова обед из микроволновки

      и снова конвейер работы бумажной.

      снова звонки, разговоры и встречи,

      снова мышкой щелчки ежеминутно,

      снова пробка на Ленина, так каждый вечер…

      Боже, ну что там? Когда уже утро?

      Увольнение рифмы

      Зашла, не церемонясь, без стука,

      Громко шмякнула об стол бумагой:

      – С Вами тут смертная скука!

      Увольняйте! Буду бродягой!

      Подберёт кто-нибудь на дороге,

      Дружить с Рифмами нынче в моде.

      А то так и умру недотрогой

      В этом вашем светском бомонде.

      Рождена я быть знойной дамой,

      Литься песней, сдружиться с Музой,

      Что в итоге? Эта Муза упряма,

      И в углу лежит мертвым грузом.

      Что-то, батенька, в вашей шараге

      Совсем плохи дела с талантами…

      Вы лучше не тратьте бумагу,

      «Не кормите людей консервантами»

      Я уйду. Мой ответ окончательный.

      Из себя не стройте распятого.

      За знакомство очень признательна.

      Я к Ане пошла. К Ахматовой.

      На Арбате

      Мы встретились днем, на старом Арбате, я помню дорогу, покрытую льдом.

      Ты по традиции, вся при параде; я, как обычно, в старом пальто.

      Я и не думал, что мы так похожи, что видим, даже когда темно;

      Что перемены чувствуем кожей и не торопимся лечь на дно;

      Что с каждой секундой становимся ближе, и в шторм превращается полный штиль,

      Что поцелуи всё ниже и ниже, и уже никак не погасишь фитиль.

      Что под бренчание старой гитары мы добавляем последний штрих.

      Я люблю ром, ты – просто сигары и не слушаешь глупые мысли других.

      Я и не думал, что мы так похожи, я не заметил, когда ты ушла.

      Просто почувствовал – где-то под кожей стало немного меньше тепла.

      Я и не думал, и не пытался. Просто запрыгнул в людской поток.

      Был на Арбате, там и остался, как обычно, в старом-старом пальто.

      Кость широкая

      Что делать с медведем, застрявшим в берлоге?

      Подождать, пока похудеет чуть-чуть?

      Ни тело не лезет, ни косолапые ноги,

      Ни внутрь не сдвинуть, ни наружу толкнуть.

      Мы тоже за зиму жирок нарастили,

      «Непролазными» стали, как этот медведь.

      На широкие