Диверос. Книга вторая. Евгений Клевцов

каким-то сереньким, а под вечер небо окончательно заволокло тучами. К ночи вообще началась гроза с ветром и проливным дождем. Но за плотно закрытые шторы в ярко освещенную гостиную шум непогоды не проникал. Тэи Зи, устроившись в кресле, читал по своему обыкновению. Остальные, расположившись у горящего в камине огня, слушали сидящую на ковре Грейцель.

      – Была я сегодня в Старом Городе…

      – На службу опять потянуло? – поинтересовался Девирг. – «Белые Плащи в отставку не выходят», и так далее?

      – Да нет. Просто правила такие – офицер должен сообщить в Академию, если меняет место жительства.

      – Тебя же туда сколько раз вызывали, – удивилась Винга. – И как раз по поводу дома… Что, никому не приходила в голову мысль, что именно в нем ты и живешь?

      – Не приходила видно, – усмехнулась Грейцель. – Там, за стенами, вообще многое делается через… одно место. Но не об этом разговор.

      Она понизила голос:

      – Странные дела происходят. Что-то непонятное, но очень серьезное. Настолько серьезное, что из Академии это выносить не хотят. Например, вы знаете, что сегодня северные ворота всю ночь простояли открытыми и без охраны?

      – Что значит – без охраны? – удивился Кин Зи. – Куда караул делся?

      – В том-то и дело, что никуда он не делся! Перед рассветом пришли их сменять, а там такая картина: печати на воротах нет, калитка открыта, офицер караульный у стены сидит, весь бледный, глазами хлопает, а гарнизонные вообще вповалку валяются. Разводящий шума поднимать не стал: солдата послал за подкреплением, ворота – на замок, ночной караул – к целителям. В лазарете в чувство всех привели – и под арест.

      – Перепились, поди? – спросил Девирг. – В Диверте, помнишь, была такая же история? Налакались какой-то бурды и всей кучей полегли прямо на постах.

      Грейцель покачала головой.

      – Это тебе не ополчение. В гарнизоне по поводу пьянства строго. И офицера этого, который караулом командовал, я знаю – его Хенриком зовут. Он со мной вместе учился. Вообще спиртного с детства на дух не переносит – сам капли в рот не берет и солдатам не даст. Так что у него в карауле ничего подобного никак быть не может.

      – А что случилось-то? – заерзала на месте Вейга. – Давай уже, не тяни!

      – Вот! – Грейцель подняла указательный палец. – Тут-то и началась странность. Я как услышала про это дело, пошла в подвал. Думаю, повидаю по знакомству, посмотрю, как он. Пришла, гляжу – сидит в камере за решеткой, вместе со всем своим караулом, горем убитый. Я к нему с вопросами. А он – так, мол, и так, Грейцель, не поверишь – провал в голове. Последнее что помню – вечером ворота закрыл, опечатал, все как положено, и смотрю – мужик какой-то к городу идет. И идет не от развилки, а со стороны застав. Остановил я его, конечно. Думаю – спрошу, что он в той стороне забыл. А потом вдруг – раз! И лежу на койке в лазарете, глотаю какую-то гадость

      – Подожди, – Мэй Си придвинулась ближе. – А с этим что? С тем, кого он остановил?

      – А ничего! Если и был кто – то дожидаться утра он, понятное дело, не стал. Борьбы тоже никакой там не