Шутка Мецената. Аркадий Аверченко

успел смех угаснуть, как послышался топот быстрых ног и, крутясь, точно степной вихрь, влетел высокий, атлетического вида человек, широкая грудь которого и чудовищные мускулы плеч еле-еле покрывались поношенной узкой студенческой тужуркой.

      Он проплясал перед компанией какой-то замысловатый танец и остановился в картинной позе, бурно дыша.

      – Вот и Телохранителя черт принес, – скорбно заметил Кузя. – Прощай теперь две трети завтрака.

      – Удивительно, – промямлил Мотылек, – у этого Новаковича физическая организация и моральные эмоции, как у черкасского быка, но насчет свежей икры и мартелевского коньяку – деликатнейшее чутье испанской ищейки.

      – Так-то вы меня принимаете, лизоблюды?! – загремел Новакович, схватывая своими страшными руками тщедушного Кузю и усаживая его на высокий книжный шкаф. – А я все стараюсь, ночей для вас не сплю!..

      – Телохранитель, – жалобно попросил Кузя. – Сними меня, я больше не буду.

      – Сиди!

      – Телохранитель! Я знаю, твоя доброта превосходит твою замечательную силу. Сними меня. У тебя тело греческого бога…

      Новакович самодовольно усмехнулся и, как перышко, снял Кузю со шкафа.

      – Тело греческого бога, – добавил Кузя, прячась за кресло, – а мозги, как греческая губка.

      Раздался писк мыши в могучих кошачьих лапах – снова Кузя, как птичка, вспорхнул на шкаф.

      – Меценат! – прогремел Новакович. – Вы скучаете?

      – Очень. Ты ж видишь. У этих двух слизняков нет никакой фантазии.

      – Меценат! Можете заплатить за хорошее развлечение 25 рублей?

      – Потом.

      – Нет, эти денежки – мои кровные. Предварительные расходы. Надо вам сказать, ребята, что нынче утром выхожу я из дому, сажусь в экипаж…

      – В трамвай!.. – как эхо отозвался с высоты Кузя.

      – Ну, в трамвай, это не важно. Подкатываю к ресторану…

      – …называемому харчевней, – поправил Кузя.

      – Что? Ну, такое, знаете… Кафе одно тут. Вроде ресторана. Сажусь, заказываю бутылочку шипучего…

      – …квасу, – безжалостно закончил Кузя.

      – Что-о? – грозно заревел Новакович.

      – Сними меня – тогда ври, сколько хочешь. Слова не скажу.

      – Сиди, бледнолицая собака. Ну, ребята, долго ли, коротко ли – не важно, но познакомился я в этом кафе с одним молодым человеком… Ароматнейший фрукт! Бриллиантовая капля росы на весеннем листочке! Девственная почва. Представьте – стихи пишет!! А? Каков подлец?! Будто миру мало одного Мотылька, пятнающего своими стихирами наш и без того грязный земной шарик!

      – Телохранитель! – прошипел, как разъяренный индюк, Мотылек. – Не смей ругать мою землю. В Писании о тебе сказано: из земли ты взят, в землю и вернешься. И чем скорее, тем лучше.

      – Ага! Не любишь беспристрастной критики?! Кстати, вы знаете, какие стихи мастачит мой новый знакомый? Я запомнил только четыре строчки:

      В степи – избушка.

      Кругом – трава,

      В избе – старушка

      Скрипит едва!..

      – Каково?