В гостях у Снежной Королевы. Ренат Янышев

вам не стану. Однако, посещение вчерашнего ресторанчика, думаю, более благотворно скажется на вашем самочувствии. Ну, а там по обстоятельствам.

      И мы вернулись в Кировск. Вот только предложенные в «Имандре» шашлыки из осетрины и запечённые перепела не отвлекли меня от грустных мыслей о Сергее. Вполне возможно, что он сидит, прикованный к батарее наручниками, в доме, напротив ресторана. Голодный, грязный, может быть, даже его били. А мы здесь лакомимся деликатесами. А с другой стороны, что мне теперь из солидарности в рубище переодеться и голову пеплом посыпать? Это глупо. И я сосредоточила своё внимание на десерте.

      Обед плавно растянулся во времени до вечера, и настала пора ехать домой. Константин Эдуардович решил составить мне компанию. С собой он прихватил из джипа не замеченный мною прежде кейс.

      Сегодня я впервые увидела Красовского изумлённым. Он остановился перед входной дверью, как перед произведением искусства.

      – Однако! ЭТО следует рассматривать не более, как условный символ, нежели реальную преграду, – он немного помолчал и добавил: – Валерия Михайловна! Я сейчас осмотрю вашу квартиру на предмет поставленных «жучков».

      Я тихо-тихо открыла дверь, пропустила гостя вперёд, и вслед за ним на цыпочках вошла в коридор. Мы разделись в режиме сохранения тишины, что придавало нашим действиям ореол таинственности и заставляло кровь быстрей бежать по жилам.

      Уже в комнате Красовский занялся таинственными манипуляциями. Он вытащил из кейса какой-то смешной приборчик и стал им водить по сторонам. Довольно скоро я поняла, зачем эта игрушка и отправилась на кухню поставить чайник.

      Вода уже вскипела, а Константин Эдуардович возился, имитируя шпионскую деятельность.

      Наконец, удовлетворившись изучением моего временного жилья, он пришёл на кухню, уселся за стол и, достав блокнот, принялся в нём что-то писать. Писал не очень долго, зато без перерыва. А под конец показал мне запись.

      Два листка были исписаны очень красивым, каллиграфическим почерком. Буквы ложились одна к одной, без отрыва, легко читались и имели яркие индивидуальные черты, выражавшиеся в завитках и некоторой изломанности.

      На начертание букв явно оказало влияние знакомство с готическим шрифтом. Ну да, он ведь много работал за границей. Живи Константин Эдуардович лет на двести пораньше, быть бы ему с такими талантами придворным писцом.

      «Валерия Михайловна! Результаты обыска дали положительный результат. В вашей куртке я обнаружил радиомаяк, но решил оставить на месте. Пусть те, кто его поставил, не подозревают, что мы их раскусили. И хотя в квартире жучков не найдено, предлагаю разговоры вести только на отвлечённые темы».

      Я согласно кивнула головой и стала разливать чай, но в этот момент зазвонил телефон. От испуга я вздрогнула и чуть не выронила чайник. Хорошо, что Константин Эдуардович мгновенно среагировал и успел придержать его за донышко.

      – Ничего страшного, – прокомментировал он, ставя чайник на стол. – Это просто телефон.

      И мы