Воскресшие сердца на пепле сожженной любви. Татьяна Сергеевна Ланг

снова застрял ком в горле, отчего было трудно глотать, больно дышать. Это уже слишком. Внутри снова всё взрывается. Душа томится, и просится наружу, ища выход, лишь бы больше не быть заточённой в литой оболочки моего тела.

      – Зачем она там стоит? – удивляюсь своему сиплому голосу, а точнее почти отсутствием его, указывая на фото в рамке.

      Я перевожу взгляд на маму, чувствуя, как пылают мои щёки от её пристального взгляда. От навернувшихся слёз перед глазами всё расплывается, я чувствую, что вот-вот разрыдаюсь. Вот она я, вернулась! Та, которую ты мама, давно потеряла!

      – Разве мы говорили об этом? – мама кидает на меня слегка удивлённый взгляд, и тут же показывает рукой в сторону фотографии.

      – Мне нужно готовиться к контрольной работе, назавтра! – я резко меняю тему. Вскакиваю со стула и быстрым шагом преодолеваю расстояние до двери.

      – Снежана! Постой, – кричит мама. – Я не сказала главного! – добавляет она.

      – Сегодня я разговаривала с папой. Он собирается приехать!

      – Я рада! Что-то ещё?

      ты можешь хотя бы выслушать меня, оставаясь при этом спокойной?! – снова взрывается в бешенстве. – Знаешь ли я не собираюсь бегать за тобой, и постоянно уговаривать.

      – Что ещё мама?

      – Ирина, она давно уже зовёт нас в гости, к ним в Германию. – более спокойно сообщает она. – И вот мы решили, поехать к ним в гости, когда у тебя начнутся летние каникулы.

      – Кто это мы? – переспрашиваю, делая при этом умный вид, хотя прекрасно поняла кого она, имела ввиду.

      – Я, и твой отец! – рявкает она, сменив снова милость на гнев.

      – А чем я могу помочь? – со стервозностью в голосе спросила я, прекрасно понимая каков будет ответ.

      – А от тебя, милая моя! – с неким ехидством выдала мама, – Требуется лишь твоё присутствие! – И это не обсуждается! Ты едешь с нами!  А теперь, коли тебе так противно моё примитивное общество, иди наверх в свою комнату.

      Возможно многие бы дети мечтали о таких родителях, как у меня. Было всего-то ничего несколько простых правил, которым они просили следовать меня: уважать мнение старших, учиться хорошо в школе, дабы позже оправдать их мечты, и научиться решать свои проблемы самостоятельно. И раньше пару лет назад, когда я следовала подобному распорядку, в нашей семье было всё на ура. Родители мне доверяли. Но как только мне стоило показать им свои «зубки», и утратить их доверие, я потеряла свободу.

      И сейчас сидя на своей кровати, в собственной комнате, скрестив ноги, я радовалась возможности снова оказаться наедине со своими мыслями. Всё это время, а именно последние два года, я боролась с желанием спросить у мамы о своём двоюродном брате. Вопреки тому, как он повёл себя со мной, в последнюю нашу встречу. В глубине души я до сих пор тосковала по тому мальчику, с мыслями о котором, будучи маленькой девочкой, я просыпалась каждое утро и засыпала каждую ночь. Когда-то мы действительно были неразлучны. Но того