Забойная история, или Шахтерская Глубокая. Ганна Шевченко

внезапно спросил он.

      – Нет, ни разу…

      – Вот и я ни разу, – грустно сказал Шубин, но тут же заулыбался во весь рот: – Ты будешь моим привидением.

      – В смысле? – Меня насторожили его слова.

      – Ты будешь привидением. Не от слова «видеть», а от слова «водить». Ты будешь приводить людей к шурфу, к тому самому, в который провалилась, и сбрасывать вниз. А я здесь буду их встречать.

      – Ты это серьезно?

      – Да, – ответил он.

      – Зачем тебе это?

      – Нужно.

      – Нормально! Клево ты все придумал! Очуметь! А ты у людей спрашивал, хотят ли они упасть в шурф?

      – После того как я их обработаю в капсуле, они будут мне благодарны. Сначала немножко насилия, но потом они будут счастливы, что с ними это произошло. Это как удаление гнойника.

      Мне стало нехорошо.

      Ядерный взрыв, несомненно, повредил парню мозги. Сначала меня забавляли его странности, но теперь стало жутко. Я не подала вида и продолжила разговор:

      – А что это за капсула такая?

      – После взрыва образовалась капсула, и если провести в ней некоторое время…

      Шубин замолчал и опустил глаза.

      – Что? – спросила я.

      Он поднял взгляд и продолжил:

      – Если человек проводит двенадцать часов в капсуле, он становится другим.

      – Каким другим?

      – Представь себе кухню, в которой длительное время готовили и ели, но ни разу не убрали и не помыли. Представила?

      – Представила.

      – Опиши, как ты ее видишь?

      – Ой, ну ты прям как школьный учитель. Нормально вижу. Грязища везде.

      – Горы немытой посуды, залитая горелым жиром плита, стол, засыпанный крошками, фантиками, покрытый пятнами разлитых супов, забитое до краев мусорное ведро, клочья бумажного мусора рядом с ним, пол, усеянный бумажками-фантиками, кран и раковина, покрытые густым слоем известкового налета, кафельная стена в обильных масляных брызгах, засаленный подоконник с бутылью забродившего кваса. Так?

      – Ну да. Так.

      – А теперь представь, что все это хозяйство в один момент очищается до блеска. Грязь, мусор, хлам – ничего больше нет, все выметено, выбелено, отмыто. Воздух пахнет свежестью и звенит, как хрусталь. Представила?

      – Ну, представила…

      – Так вот, то же самое делает капсула с человеком. До нее он – грязная кухня. После – чистая.

      – Значит, ты сейчас – чистая кухня…

      – Так и есть.

      – А это больно?

      – Не очень.

      – Покажи мне эту капсулу.

      – Потом покажу. Тебе еще рано. После превращения ты не захочешь возвращаться, а мне нужна твоя помощь наверху.

      – Не захочу я здесь остаться!

      – Но и туда больше не захочешь.

      – Почему?

      – Слушай меня. Мне нужны мужчины. Четыре человека. И не просто мужчины, а мерзавцы, грешники, чем грязнее душа, тем лучше – больше света вольется. Будешь завлекать в лес, подводить к краю шурфа и сталкивать их ко мне.

      – И ты всех их будешь в капсулу засовывать?

      – Да, санитарная обработка.

      – А