Разведбат. Документальное повествование. Валерий Киселев

по-своему. Мы не спрашивали, что нам государство должно, законов не знали, знали, что нельзя бастовать, ходить демонстрациями, ничего нельзя. Боевая подготовка и больше ничего. А платят, не платят зарплату – как-то выкручивались.

      И солдаты, не все, но были и очень хорошие. Помню своего сержанта Петра Линника – потомственный казак. Приехал в часть его отец с делегацией, поставил мне трёхлитровую бутыль самогона, рядом положил нагайку и спрашивает строго: «Ну, как мой сын служит?». А парень был – из Президентского полка, рослый, красивый, старший сержант. Отвечаю: «Он у вас молодец!» – «Ты правду говори! Если хороший – пей, если плохой – секи его!» Смотрю – а в кончике нагайки – свинец. Неделю нас этот казак поил-кормил. А погиб его сын на учениях, ещё до войны. Тогда на огромной скорости иномарка какого-то крутого чиновника въехала в колонну роты, когда шли по дороге. Троих солдат искалечил, а этого сержанта – насмерть. Водитель вылез из машины, видит, что к нему бегут солдаты, испугался и уехал.

      Александр Куклев:

      – Из-за отсутствия топлива личный состав перемещался на ДУЦ (дивизионный учебный центр – авт.) пешком. С одной стороны дело хорошее – дополнительная попутная тренировка. А с другой – безопасность перемещения личного состава была нарушена. Дорога заметена снегом, сугробы большие, вот и шла рота по проезжей части. Даже штатные меры предосторожности – фонарики, флажки в голове и хвосте колонны не помогли.

      Виноватым сделали командира роты. Уволили.

      «На дембель вынесли на руках…»

      Александр Соловьёв:

      – Опять приехали казаки, разбираться. У них было своё расследование, но пришли к выводу, что вины командования нет. А через полгода началась война.

      Или Паша-цыган, был у меня такой солдат… У него где-то табор был недалеко. Сам пришёл: «Хочу служить в ВДВ!». – «Пойдёшь в разведбат?» – «Нет, не пойду, хочу в десант!». – «Там есть десантная рота…». А маленький такой… И через полгода службы он уже неформально ротой управлял! Были у него свои замполитские секреты… Не пил, не курил, в самоволки не бегал. Очень дисциплинированный, всё что даёшь – моментально впитывал. Был он не по годам взрослый – суровое детство в таборе, законы цыганские, общак, понятия. Человек из табора или из глухой деревни – это разные люди. Паша был – как угорь. Сразу наладил контакты с дембелями, с разными подразделениями полка, всё и всех знал, у всех завоевал авторитет. Вышел на дагестанскую диаспору, стал пограничным звеном между ней и нашими солдатами. Пришёл приказ: набрать в батальон побольше ростом, а он был – 155 см, чуть не на колени упал, чтобы оставили, слёзы текут. – «Я уйду, если не оставите! Я буду служить в этой роте! Я – цыган, я сказал, я – сделаю!». Спросишь его: «Паша, что – дедовщина в роте есть?» – «Сам увижу – голову отрежу!». И к его мнению все прислушивались. Чем брал? Он беседовал, логически доказывал и убеждал. Стал ефрейтором и с гордостью носил эту лычку. Все стеснялись, а он носил с гордостью.