Наперекор судьбе. Кармаль Герцен

пытайся в гляделки со мной играть, все равно проиграешь. – усмехнулась она. Подалась ко мне и зашипела, как змея в человеческом обличье: – Но вот что я тебе скажу – твой дар не такой уж и редкий. Если я замечу, что ты строишь глазки моему мужу, я выкину тебя в окно, а взамен найду ему новую Искру, более кроткую и понимающую свое место в этом мире.

      Пепельноволосая тут же выпрямилась и приняла невозмутимый вид.

      – Не помню, Айлин, чтобы разрешал тебе бить мою Искру, – раздался за моей спиной холодный голос.

      – Милый, это никак не скажется на ее даре, а вот язычок заставит попридержать. Эта нахалка мне дерзила!

      – Вот как? – рассеянно отозвался Рэйст.

      Леди Айлин вспыхнула, поняв, что ее клевета оставила супруга совершенно равнодушным. Подобрав юбки, она прошла мимо меня и скрылась в лабиринте коридоров.

      Граф Рэйст подошел ко мне и, не успела я и моргнуть, как на моем запястье защелкнулась браслет – тонкая полоска белого металла без камней и узоров. Я гадала, что это означает. Уж точно не милость Рэйста и его подарок за мои красивые глаза. Быть может, именно этот браслет – связующее звено между нами, лордом и его Искрой и именно он не позволит мне противиться воле Рэйста.

      И только после сплетения меня отпустили. Солдаты Ареса исчезли, их место заняли слуги, которые показали мне мою комнату. Я читала в их взглядах сожаление и участие, но ни то, ни другое не могло мне помочь.

      Вопреки невольно возникшим опасениям, держать меня в какой-нибудь каморке в подвале или чердаке не собирались. Напротив, моя комната – с роскошным трельяжем, креслом у окна и кровати под бархатным балдахином – была прекрасна и по размеру превосходила наши комнаты с Лили вместе взятые. Но что и говорить – великолепие моей обители совершенно не радовало меня.

      Взять и повернуть время вспять, чтобы всего этого не случилось…

      Глава четвертая. Гвендолин

      Этой ночью мне не спалось – слишком ощутимой была ярившаяся в тесноте души тревога за Лили. И боль утраты, успокоить которую не могло даже время. И все же… эта боль и тоска по отцу странным образом придавали мне сил – сил для борьбы. Я знала – я не могу умереть, не отомстив за смерть отца.

      Я ворочалась в бесплодных, несмотря на усталость от бесконечно долгого дня, попытках принять удобную позу и наконец уснуть. Сдавшись и поняв, что сон не спешит забрать меня в свои уютные объятья, встала. Накинула пеньюар и, осторожно приоткрыв дверь спальни, выскользнула в коридор.

      Я не знала, куда иду, просто прислушивалась к своим тихим шагам и изучала погруженный в полумрак дворец. Длинный коридор привел меня к балкону. Отсюда открывался чудесный вид на лес и горы. Стало вдруг так тоскливо… Что видит Лили, глядя в окно своей обители – где бы она ни находилась? Как обращаются с ней?

      Лили хрупкая, нежная, как прелестный цветок с тончайшим стеблем, которые так легко могут переломить чужие грубые руки. Если кто-нибудь ее хотя бы пальцем тронет… Когда я найду сестру, им не поздоровится.

      Стоя