Малышка и Карлссон. Александр Мазин

отксерила несколько страниц из красивой книги.

      – На эту небольшую балладу у вас три дня срока,– заявила она.– Если меня устроит результат, будем с вами работать.

      Катя схватила ксерокопии:

      – Спасибо!

      Тетка в ответ только поморщилась.

      – Три дня! – строго сказала она.– На четвертый можете даже не звонить. И никаких оправданий по поводу сессии мы не принимаем.

      Катя вдруг вспомнила об очень важной вещи.

      – А… оплата?

      – Пробник не оплачивается. А дальше, если у нас все сложится…

      Тетка назвала несколько цифр. Сумма, обещанная за авторский лист перевода, показалась Кате более чем приемлемой. Она рассчитывала на меньшее.

      Домой Катя вернулась почти бегом. Ее одолевало желание немедленно взяться за перевод и не вставать с места, пока он не будет сделан. Катя не радовалась так, даже найдя себе жилье. Вот настоящая работа – достойная, интеллектуальная, высокооплачиваемая. Это вам не на подхвате у Босса, подай-принеси-покарауль. Теперь Катя сможет легко существовать сама, безо всякой родительской помощи, и к тому же заниматься несложным интересным делом. Жизнь налаживается!

      Катя забралась с ногами в кресло, взяла привезенный из Пскова словарь, включила компьютер и принялась за дело.

      Теткина баллада была не так уж мала. Называлась она лаконично и непонятно: Kenneth. Катя с полминуты поломала голову над загадочным словом и, решив отложить его на потом, обратилась к тексту.

      I weird, I weird, hard-hearted lord,

      thy fa' shall soon be seen!

      Proud was the lilly of the morn,

      the cald frost nipt or een…

      Прочитав первые четыре строчки, Катя поняла, что над ней злобно подшутили. Этого языка она не знала. Если это и был английский, то Катя учила какой-то другой его вариант. Отдельные слова и даже обороты были ей знакомы, но как только среди строчек начинал брезжить смысл, глаз спотыкался о какое-нибудь непроизносимое буквосочетание, и все безнадежно разваливалось. Англо-русский словарь на пятьдесят тысяч слов тоже оказался бессильным. Катя беспомощно смотрела на текст и чувствовала, как ее мечты о легком и крупном заработке превращаются в дым.

      Карлссон, появившийся, как всегда, бесшумно и внезапно, застал Катю в глубокой депрессии, уныло бормочущей: «Ай вейрд, ай вейрд, хад-хартед лорд, зай фа шелл сун би син…»

      – Привет,– сказала она, одарив гостя сумрачным взглядом.– Чаю хочешь?

      – Нет.

      – Ну как хочешь.

      Карлссон опустился на стул и замер, прикрыв глаза. Катя уже знала, что ее гость может просидеть так несколько часов.

      «Странный он все-таки»,– подумала Катя.

      «Ай вейрд, ай вейрд… У, проклятый…» – Она с ненавистью поглядела на отксеренный текст.

      «Пробник»,– сказала тетка. Ничего себе пробник! У, стерва толстая!

      «Ай вейрд, ай вейрд…»

      На что она надеялась, тупо повторяя непонятный текст. Может, на озарение…

      – Ты неправильно говоришь,– внезапно подал голос Карлссон.

      – Да? – раздраженно бросила Катя.– Может, ты знаешь, как надо?

      – Конечно знаю,– спокойно произнес