Записка из зала. Терентiй Травнiкъ

нам заповедано Богом любить не только близких, но и ближних; любить как самих себя всех, кто рядом. В том числе и врагов. Предполагаю, что любовь к ближнему и любовь к самым близким имеют одну основу. Если это так — то каким же образом соотносятся эти направления любви?

      Терентий: В самом начале наших бесед я немного сказал об этом. Поэтому буду краток. Ошибка в самом нашем разделении понятий. Мы пытаемся анализировать любовь, разделять то, что не имеет дуальной природы. Это уловка ума. Надо чувствовать суммарно. Все, что разделим, имеет свойство времени, поэтому его можно делить, даже на миги. Любовь – она вне времени. К ней должен быть совершенно иной подход. Она присносущна. Она и «всё» и «ничего» одномоментно. Наш ум пытается вложить в числовой ряд то, что в нем есть изначально. Попробуйте поразмышлять о «нуле». Его нет, на него даже делить нельзя, но без него нет не только математики — нет ничего. А теперь попробуйте дать нулю свойства, более тог, придержитесь чего-нибудь одного. У вас ничего не получится. Господь наделил любовь качеством нуля. Ноль — это, как и любовь, бесконечно недостижимая величина. Тем не менее, она есть. Уберите от десятки или от ста нули, останется единица, останется материя, плоть, масса. Вот так, при смерти, тело человека теряет нули, теряет душу, а нули и есть ее основа. До тех пор, пока мы будем делить любовь на направления, она не проявится. Любовь – это ни с чем несравнимая величина.

      ВОПРОС: Скажите, Терентий, а ведь для женщины вполне нормально не искать призвания? Ведь она уже с ним рождается: жена, мать… И это ведь вполне правильно, если девушка, выбирая профессию, ищет такую, что пригодится в семейной жизни?

      Терентий: Да, это так. В этом отношении женщине, можно сказать, отчасти повезло, и Господь частично лишил ее страданий, связанных с поиском и самораскрытием. Он просто сэкономил женщине силы, дабы она вскормила своих детей. Многие женщины на этом и останавливаются. Неосознанный страх пути к себе гонит их в семью, гонит к воспроизводству, дабы в нем ощутить свою окончательную миссию. И все-таки считать это призванием является ошибкой. Это просто духовно окрашенный инстинкт, наиболее выразительный, но инстинкт, данный человеку для продолжения рода на земле. У мужчины он тоже есть, это желание соития. Сила материнства в женщине бывает настолько сильна, что почти полностью подавляет в ней всякий здравый смысл, как и в мужчине тяга к оплодотворению. Это всё звенья одной цепи. Через опыт деторождения и вскармливания можно вполне достичь реализованности. Всякий брак отчасти антагонист осознанности. Понимая это, апостол Павел говорит о возможности не создавать семью, но говорит не как о повелении, а как о возможности позволении этого самому себе. Тем не менее, семья – это очень надежная площадка, мощнейший полигон для человека, причем и для женщины, и для мужчины. Бывает, что и мужчины находят смысл своей жизни в семье: в воспитании, в заботе, в любви – и все