Любовница Леонарда. Роман ужасов. Виктор Иванович Песиголовец

плечом, обратился уже к нему: – На нас кричат, как на сопливых пацанов, ты понял? Че молчишь?

      – Лия – девка горячая, ей в рот палец не клади! – промямлил Сергей, не вникая в смысл слов, произнесенных Борисом.

      – А кто ей собирается в рот палец класть? – заржал тот. – Для это есть кое-что другое! Верно, красотуля?

      Лицо Архелии вмиг залил румянец стыда и гнева. Она вскочила, как ужаленная, и, резко указав рукой на дверь, заверещала:

      – Ах ты, козел паршивый! Вон отсюда!

      Сысоев рывком опрокинул журнальный столик – стаканы и закуска разлетелись по всей комнате – и взревел:

      – Ты назвала меня козлом?! Ах ты, ковырялка вшивая!

      Девушка не успела сделать и шагу, как он подлетел к ней и наотмашь ударил ладонью по лицу. Она не устояла на ногах, упала и растянулась на полу.

      – Я тебя за козла на куски разорву! – Борис не дал Архелии подняться. Сгреб ее за грудки, оторвал от пола и тут же нанес новый удар.

      – Отпусти ее! Отпусти, братан! – Сергей попытался поймать разбушевавшегося приятеля за руку, но получил тычок в солнечное сплетение и, охнув, переломился пополам.

      – Знаешь, что с тобой сделали бы на «зоне» за такие слова? – вопил Сысоев, брызгая слюной и дико тараща зенки. – Знаешь?! Сейчас увидишь! Я тебе покажу!

      Он бросил девушку поперек дивана, развернул к себе спиной, ударил кулаком между лопаток и рывком сдернул с нее халат, разорвав на два куска.

      – Братан! – закричал Бондарь, все еще держась за живот. – Не трогай ее! Она мне нравится! Я жениться на ней хочу!

      – Не бойся, никто на нее не посягает! – прохрипел Борис, падая на колени и стягивая свои узкие штаны. – Я всего лишь собираюсь опустить эту сучку! А куда опускают, ты прекрасно знаешь!

      Он обхватил ослабевшее тело руками за талию, прильнул к нему чреслами и резко подался вперед. Архелия громко вскрикнула, дернулась и сразу обмякла, потеряв сознание от ужаса.

      Когда она пришла в себя, то ни Сысоева, ни Сереги рядом уже не увидела.

      В гостиной жутко воняло водкой, коромыслом стоял сигаретный дым, весь палас был усеян жирными ленточками квашеной капусты и осколками битой посуды.

      – Господи! Господи! – пересохшие губы девушки исказила гримаса отвращения.

      Она забралась с ногами на диван, схватила со спинки разорванный халат, прикрыла им свое нагое тело и, забившись в угол, зарыдала от стыда, унижения, боли и бессильной ярости…

      Немного успокоившись, Архелия поплелась в ванную, приняла душ и отправилась к себе в спальню. Там, на маленьком трюмо, хранилась вся ее косметика и парфюмерия. Обильно оросила свои плечи и шею туалетной водой, подаренной отцом на Восьмое марта. И только теперь, наконец, избавилась от не дававшего дышать на полную грудь тошнотворного запаха прокуренных Борисовых рук, испоганивших ее тело, и почти полностью пришла в себя.

      Оделась. Немного посидела на диване, затем, превозмогая слабость во всем