Мир Азриэля. Песнь Ласточки I. Валиса Рома

потребовала ответа та, заставив Безымянного короля наконец—то отвести от неё взгляд и вновь устремить его на Марию, при этом приобняв свою сестру за тонкий изгиб талии.

      – Эта Виктория Грардер… я говорил тебе о ней, разве нет? – незаметно сжав ледяные пальцы на её талии негромко поинтересовался мужчина, и его сестра тут же побледнела, поджав алые губы и молча кивнув, устремив взгляд на чёрный камень под ногами. На губах Безымянного короля мелькнуло нечто подобие прохладной усмешки, когда он вновь взглянул на доживавшуюся указаний девушку. – Ты должна переодеться… Медея проводит тебя. А после ты расскажешь всё, что помнишь из того, что когда—то увидела здесь. Всё, что помнишь, и лучше не утаивай.

      Невольно отступив назад, девушка всё же затравленно кивнула, смотря на прямую спину уходящего в мрачный замок Безымянного короля, надеясь лишь на то, что весь этот ад скоро закончится. Что ей говорить? Откуда она знает, что тут происходило в то время, когда ещё маленькая Вика попала в этот книжный мир? А они все наверняка знают, и первыми же её ложь учуют. Может, в книги есть ответы? А если и их там не будет, то что тогда?..

      – Идём за мной, – вырвал её из мыслей бесчувственный голос Медеи, обхватившей плечи длинными тонкими пальцами, словно дрожа от холода, но при этом сохраняя по истине королевское достоинство. – Прежде чем проводить тебя в покои я должна кое—что показать… на тот случай, если ты ещё не поняла, какую почесть оказал тебе мой король.

      – Почесть? – даже переспросила та, стараясь не отставать от женщины и одновременно не наступать на длинный подол её пурпурного платья с чёрным сверкающим бисером по краям. – Кажется, у нас разные представления об этом слове.

      Медея изогнула губы в бесстрастной улыбке, ступив во тьму коридора с железными чашами под потолком на толстых цепях, в которых то и дело, что виднелись слабые блики алого огня, с каждой минутой разгорающегося всё больше и больше в попытках развеять подступающую из бездны темноту.

      Здесь было до жути пустынно и холодно, да так, что на старых картинах и поставленных вдоль стен доспехах Мария порой замечала отблески серебристого инея, рисующего странные узоры как на холсте, так и на чернильном металле. Это место намного отличалось от того леса, где она оказалась. Там жизнь была повсюду, и красок было в изобилии, а тут же они словно поблёкли от старости, даже сестра короля казалась лишь жалкой попыткой возродить их, не более. Вот он, мрачный чертог одного из королей этого сошедшего с книжных страниц мира, который не должен был оживать и убивать ради собственного существования. Сказка вдруг резко стала реальностью.