Бриллианты Берии. Александр Амусин

букетом белых роз, довольно поздно, хотя на улице бушевала метель, а мороз так разрисовал окна, что в них солнечному лучику про-

      тиснуться местечка не осталось. Заявила с порога:

      – Мама, мне сегодня сделали предложение, и я должна дать ответ, кстати, не одному, а двоим.

      У Таминой-старшей, чистящей картошку, первым нож из рук вывалился, а следом картофелина.

      – И… и… это серьёзно?

      Вилена пожала плечами.

      – Один точно козёл, а другой, похоже, не из общественного огорода, – снимая пальто и вязаную шаль, равнодушно ответила Вилена.

      – Ты… это… надеюсь, так поздно, ну… не с этим, с общественно-огородним…

      – Ой, мамочка, да нет, конечно! Я того уже три раза подальше отсылала. Упрямый до тупости. А этот… Другой. Я в троллейбусе в библиотеку ехала, а он ко мне и подошёл, и говорит, якобы давно за мной ходит, всё про меня знает, да подойти стеснялся. А сегодня решился, ему в командировку надо

      длительную. В общем, заявил, что любит и всяко прочее и хочет… это… в общем, видеть меня своей женой и чтобы я дождалась. Берии

      – Видеть?! Женой!

      – Ну да! Так и сказал: видеть.

      – Странно… И как зовут твоего «желающего видеть», куда уезжает, надолго?

      Тамина-младшая задумалась, растерянно развела руками.

      – А я забыла его спросить, как. А он и не сказал, а может, и говорил, только прослушала я.

      – Не поняла? Он тебя называл по имени? Вы…вы… как вы общались?

      Вилена улыбнулась.

      – Обыкновенно. Виленой. Он спрашивал, – отвечала я. Он рассказывал, – слушала я. На концерт пригласил. В театре «Песняры» выступали.

      – И ты пошла?

      – Конечно. А куда деваться? Он в троллейбусе мне два билета в карман сунул, сказал, на работу надо, срочно, по делам. Попросил через час дождаться в вестибюле театра перед началом концерта. А сам сошёл на остановке, возле издательства, а в библиотеку поехала я.

      Вилена смолкла, подошла к окну, мечтательно разглядывая узоры на стекле. Мать подняла нож, машинально зажгла газовую плиту, поставила на неё пластмассовую миску с нечищеной картошкой. Моментально запахло горелым пластиком.

      – Мама! Ты что?! Мама!

      Плиту отчищали вдвоём, мать дрожащими руками, а Вилена весело досказывая:

      – В общем, пошла на этот концерт, мама, пошла. Да и «Песняров» стало жалко, не каждый день в наш город заезжают. Меня не увидят. А он

      уже там, с цветами дожидается.

      – Это тот, который не с огорода и которого ты имени не знаешь? – уточнила Алевтина Дмитриевна.

      – Тот. В общем, послушали концерт, хороший, сердечный, а потом в кафешку пригласил, но не согласилась я.

      – Понятно, правильно, нечего со всякими первыми встречными… И ты домой поехала?

      – Ну, во-первых, не одна. И не поехала, а пошли.

      Мать ошеломлённо взглянула вначале на дочь, затем на окно.

      – И вы через эту метель пешком? Почти через весь город, да тебя в погожий день-то через дорогу перейти