Бриллианты Берии. Александр Амусин

и мужичонка, повизгивая от негодования, несуразно замахал ручонками, заковылял к машине ещё забавнее, переваливаясь с ноги на ногу подраненным поросёнком. Задняя дверца джипа распахнулась, и беглец мокрым кулём ввалился в огромный салон, отделанный светлой кожей. Взвизгнув шинами, автомобиль с незакрытой дверцей резко развернулся, накренился и ринулся к светофору. Над привокзальной площадью раз-

      дался истошный вопль, из машины обратно на дорогу, оставляя на коже сидений огромное коричневое пятно, мокрой лепёшкой соскользнул лили-

      пут. К нему устремились сердобольные прохожие, из вокзала выскочили дежурившие милиционеры, вызывая по рации скорую помощь. Толпа любопытных окружила мокрого раненого. Вилена застопорилась, раздумывая, как поступить дальше.

      Дождалась, пока подойдёт мать. Алевтина Дмитриевна, не глядя на дочь, торопливо зашептала:

      – Я сообразила, кто это. Уходи домой, быстрее, люди видели, как ты за ним летела, а я прослежу, в какую больницу отвезут. Исчезай немедленно, жди дома. Быстро! Быстро! Вилена уныло побрела к автобусной остановке.

      Алевтина Дмитриевна вернулась почти в полночь. Усталая, вымокшая от дождя, слегка растрёпанная. Вошла в квартиру и, не глядя на дочь, не раздеваясь, бросилась на кухню к чайнику.

      – Представляешь, на улице ливень, а у меня губы от жажды пересохли.

      – Ну хоть не напрасно мокла? Откуда липутятина, узнала?

      – Не только узнала, но и кое-что понимать начинаю, но всё по порядку и после того, как отогреюсь. Договорились?

      Вилена улыбнулась.

      – Тогда, может, поужинаем, пока ты ливень изучала, я вкусненького немного приготовила.

      – Приятная мелочь в эту жуткую погоду. Словно с цепи сорвалась небесная, все свои обиды решила человечеству высказать и выплакать за один день.

      А за окном, действительно, даже горячие фонари под яростными потоками ливня лопались. Грозовые тучи повисли так низко над городом, словно ночь своей почерневшей от горя душой решила его укутать от надвигающейся опасности. А взбешённые молнии с громом то запугивали прохожих

      огненным дыханием, то ужасающим грохотом заставляли вздрагивать и прятаться.

      – Может, сатана на землю собирается? – усмехнулась Алевтина Дмитриевна, кивнув после ужина на бушующую за окном непогоду.

      – Если уже не спустился, – грустно продолжила Вилена.

      – Ты на карлика намекаешь?

      – А на кого же ещё! Да если бы не это животное, Миша уже дал бы о себе знать звонком, письмом, запиской, в конце концов, цветами. А так ни словечка, ни былинки, ни травинки… Прячется он от этого выродка, а почему, не понимаю.

      Мать собрала со стола посуду, отнесла на кухню. Вернулась с сахарницей и заварочным чайничком.

      – Кстати, у выродка есть имя, отчество и фамилия – Сергеем Петровичем Рассадовым в больничке записан.

      Вилена пожала плечами.

      – Да хоть Мамаем Мамаевичем Мамаевым! Надеюсь, его состояние не слишком обнадёживающее?

      – Надейся, но реальность хуже. Врачи констатировали содранную кожу на локте, лёгкое сотрясение полулысой головы и трещинку в ключице, через пару дней отпустят.

      – Будем