Богатыристика Кости Жихарева. Михаил Успенский

подтвердил филин в две глотки. Это он так время обозначал – три часа уже, хозяюшка!

      Тут Костя почему-то вспомнил, как учитель истории показывал на уроке старинный журнал, который мрачно назывался «Каторга и ссылка».

      «Батя меня отправил как бы в ссылку, – уныло подумал юный силач, – а прабабушка сто пудов устроит мне здесь как бы каторгу…»

      – Папа, – сказал Костя на прощание. – А почему мы, Жихаревы, по жизни такие суровые?

      Жихарев-старший почесал затылок, хмыкнул и ответил:

      – Должно быть, потому, что пращур наш однажды неудачно пошутил…

      Большая скука в Малых Улетах

      Человек приспосабливается ко всему. Вон у самых первых людей вообще ничего не было – одни камни да деревяшки. И ведь как-то приспособились!

      Приспособился и Костя. Он же не хуже всех. И получше многих.

      Летом в деревне работы хватает. И главной задачей для Кости стало сделать что-нибудь полезное и ничего при этом не сломать.

      В первую же неделю мальчик научился колоть дрова – да так, что долго потом не мог остановиться. Ведь чтобы остановиться – это тоже характер нужен!

      В Малых Улетах жили шестнадцать старух и два старика – Европеич и Азиатыч. Жихарев-младший всех обеспечил топливом на несколько зим. Причем полярных.

      Еще он научился топить печку, варить кашу, пасти маленькое здешнее стадо, кормить кур… Даже корову доить – только бы об этом в школе не узнали! Засмеют ведь!

      Он поправил все ворота и заборы. Вырыл огромную яму для мусора, но туда первым делом чуть не свалилась корова. Пришлось закопать.

      Постоянно искал, нельзя ли чего-нибудь еще благоустроить, но деревня была уж больно маленькая.

      Патрикея Маркидоновна оказалась вовсе не такая страшная, а просто очень строгая, но вот уж к этому Косте было не привыкать.

      И на всякие шкоды его здесь тоже некому было подбивать. Правда, не дожидаясь ночи на Ивана Купалу, дед Азиатыч уговорил Жихарева-младшего для смеху затащить на крышу избы деда Европеича телегу, летнюю печку и кабину от бывшего трактора. Ябеда Европеич пожаловался Патрикее Маркидоновне. Бабаня Грозные Очи велела Косте выломать хворостину подлиннее да лечь на лавку…

      Приговаривала при этом, как в сказке:

      – Хороша ли, дитятко, моя ювенальная юстиция?

      Не так больно было, как обидно.

      В Костиной школе на стене висел особый телефон: в него можно было пожаловаться на родителей, если шоколадку не купили или наградили подзатыльником. За это злодеев могли лишить родительских прав, а жалобщик с радостными криками отправлялся в детдом.

      Здесь такого телефона не было.

      Но нет худа без добра: порка, все-таки хоть какое-то развлечение!

      А то скучно в Малых Улетах было так, что не передать! Что же тогда творилось в Больших Улетах?

      …Поднимаются в деревне рано, и до темноты можно все дела на сто рядов переделать, а дальше что? Телика нет, музыка сдохла, на ноутбук впору чайник ставить. Или даже утюг.

      Соберутся старики и старухи на