Кого за смертью посылать. Михаил Успенский

и на престоле не удержишь, – гордо ответил Мутило, словно и сам принадлежал к бродячему племени. И человек, и водяник прикованы бывают к месту жительства, поэтому они равно завидуют цыганской свободе: живет же хоть кто-то на свете по вольной волюшке! – Цепи он потихоньку перегрыз и снова теперь по лошадиной части подвизается…

      – Ну, Стрибог ему в помощь, – великодушно разрешил князь. – Только как же мы его обманем, когда он сам всех обманывает?

      – Ты, главное, уздечку снять не забудь… Жихарь вспомнил, как коварный цыган увел у них с Яр-Туром коней на полном скаку, и ожесточился. Так ему, Маре, и надо будет!

      – Все равно же только к вечеру поспеем… – сказал он.

      – Да маленько пораньше, – ответил Мутило. – Без седла удержишься?

      Богатырь побагровел и не стал отвечать на дурацкий вопрос.

      Хоть Мутило и перекинулся человеком, нос его все-таки напоминал щучье рыло.

      Этим рылом он повел по воздуху.

      – Непогода идет, – вдруг сказал он, хотя солнце палило вовсю. – И не просто непогода, а что-то похуже…

      – Может, обгоним грозу, потягаемся с Перуновыми конями? – предложил богатырь.

      – Да какая гроза, – с неожиданной тоской сказал Мутило. – Человек его побери, все-таки он своего добивается… Эх, ладно, уводи, князь, коня, кличь его Налимом, а я тут попробую отбиться…

      – От кого?

      – Уезжай, говорю, тут не про людей спор… Вот и съездил на ярмарку…

      – Да в чем дело-то?

      Вместо ответа водяник как-то жалко хлюпнул.

      – Тебе бы озеро проиграл – не жалко, – сказал он. – А ему – так даром отдай! Он же тут все до песка высосет, а потом всю мою живность где-нибудь над горами рассыплет, где и рыбы живой не видели…

      – Кто – он? – не унимался Жихарь.

      – Ты еще здесь? Скачи, хоть коня спасешь…

      – Ну уж нет, – сказал богатырь. – Тут моя земля, и я на ней всякого обязан защитить – человек ли, нет ли…

      – И далось вам всем мое озеро, – заныл Мутило. – Мало ли на свете иных озер… У рыб самый икромет…

      Стало трудно дышать даже князю, а водяник вовсе хватал воздух человеческим ртом. Зашумели вековые сосны. Послышался гул и треск.

      Богатырь вскинул голову. Выше деревьев, выворачивая их с корнями и разбрасывая по сторонам, шел мутный кривой столб с воронковидным навершием, словно огромная скособоченная бледная поганка решила прогуляться, творя свою поганкину волю. От столба даже издали несло жаром.

      – Видишь, в какой он нынче силе? – просипел водяник. – Засуха будет, он уже с неба всю воду выпил, теперь земной добирает… Уводи коня, коня сбереги хоть у себя на дворе в колодце… Конь ему на четверть глоточка…

      Вот уже хлопнулась в озеро, размахивая широкими корнями, первая сосна.

      Столб пошел вдоль берега, примеряясь, как ловчей зайти на середину Гремучего Вира.

      Убежать очень хотелось, причем как можно дальше. Жихарь закрыл глаза и стал мысленно считать пальцы на руках и ногах у себя и у других, воображаемых людей. Считал, покуда не