Меж троном и плахой. Исторический роман. Ирина Николаевна Павлычева

чем теперь, он, пожалуй, не делал никогда. Случись проигрыш, – он терял все, включая собственную жизнь, но, если бы только лично он, под прямой угрозой оказывалось благоденствие, а может, и жизнь его родных и близких, что было посерьезнее: свою семью Меншиков любил бесконечно. Зато при выигрыше, он приобретал во много-много крат больше, чем имел, во сколько? Может показать только дальнейшая игра. Головокружительная высота ставки распаляла светлейшего, ему не терпелось закончить подготовительные операции.

      Наконец, кто-то подъехал, захлопали двери внизу, наверху, в кабинет заскребся денщик.

      – Звать немедля!!! – крикнул Меншиков, не дожидаясь доклада, и встал, готовясь встретить прибывших. В голове у него мелькнуло: «Итак, начало есть!.. Продолжаем».

      Глава III

      Меншиков двинулся вперед, но не торопился. Хозяин и гости должны были сойтись на середине комнаты. Необходимо было выдерживать тон. Никакой паники, смятения, никакой растерянности или даже неуверенности, никакого отката назад ни в поведении, ни в этикете, ни в расстановке сил, ни в позиции в прямом и переносном смысле не должно было быть. Да, он их пригласил, но не потому, что у него не хватает сил полностью справиться с ситуацией единолично, а потому, что он считает их соратниками, также желающими проявить себя: отстоять дело Петра, коли придется.

      Графы Толстой и Бассевич вошли скорой и деловитой походкой. Все трое быстро обменялись соответствующими случаю приветствиями и репликами.

      Толстой обратился к Бассевичу, продолжая прерванный разговор и предлагая ввести в курс дела и светлейшего:

      – Так говоришь, плох он?

      Бассевич отвечал, обращаясь больше к Меншикову:

      – Я только что оттуда. Страшный жар почти постоянно держит его в бреду…

      Меншиков счел за благо не выслушивать подробности, не несущие ему ничего нового, и мягко вклинился в только начинающийся рассказ, не то, чтобы перебивая, а дополняя его:

      – И подобное состояние длится уж не первый час. Я недавно из дворца, – присовокупил он, давая понять, что просвещать его излишне, и без паузы предложил:

      – Так как, начистоту и без проволочек?

      Стало ясно, что предлагается обойтись без лишних слов.

      – Времени вилять у нас уже нет, – согласился Толстой.

      Бассевич снова принялся докладывать, но теперь уже по существу:

      – Герцог Гольштинский, наши люди готовы поддержать императрицу.

      Мгновенно подключился и Толстой:

      – Войска в нашей власти. Прикинем далее: статс-секретарь Макаров, обер-прокурор Ягужинский, обер-полицмейстер Девиер – не подведут.

      Такой ход и стиль разговора Меншикова вполне устроил, и он охотно поддержал:

      – Синод за Феофаном Прокоповичем пойдет, а он с нами. Словом, ключевые позиции в наших руках, но надо действовать безотлагательно. Войсками, стражей занимается Бутурлин. Казна?

      – Казну бы надо нам в крепость перевезти. Там комендант надежный, – предложил Толстой.

      – Согласен. Кто берется