Меж троном и плахой. Исторический роман. Ирина Николаевна Павлычева

её горе, и для того, чтобы дать себе разрядку, и от ощущения облегчения и освобождения, которые, как ни чудовищно, она почувствовала сразу после ЕГО смерти… Наплакавшись и вернувшись в свои покои, царица обычно поминала супруга с кем-нибудь из приближенных. Постепенно за её столом стала собираться вполне внушительная кампания, и застолье стало растягиваться на более длительное время, а его тональность становилась мажорнее. Меншиков не осуждал нововведение, но и не задерживался на ежедневных поминках, однако, успевал заметить, что круг расширяется, причем довольно быстро. В траурной зале ему также бросились в глаза моменты, которые заставили его недоумевать, хотя и не слишком. Во-первых, он заметил, что, если зайти к Петру, когда там пребывает Екатерина, всегда встретишь двух молодых людей Сапегу и Левенвольде. Случалось бы это чуть реже, возможно, сиё и прошло бы мимо его внимания, но каждый раз!? Более того, без труда можно было пронаблюдать, что два юнца усердно бросают весьма выразительные взгляды на вдову-императрицу. И то было бы ничего, но присмотревшись светлейший заметил, что и царица из-под ресниц и сквозь слезы, нет-нет да поглядывает попеременно на обоих.

      «Дело хозяйское, как говорится, – рассудил Александр Данилович, – но, раз Сапега старается и замечен, надо использовать момент и получить для него, да и для его батюшки чинов да наград. Ведь отставить его из женихов Марии я пока окончательно не решил!»

      Вскоре Меншиков обнаружил, что и Сапега, и Левенвольде уже принимают участие в ежедневных поминках.

      «Молодцы, не теряют времени даром, да и вдовушка наша – не промах, хотя последнее для меня не новость, – продолжал наблюдать развитие событий князь. – Теперь Екатерина, небось, сама будет искать повод продвинуть своих новых друзей, что ж, я ей помогу».

      Гораздо меньше Меншикову нравилось, что, кроме Сапеги и Левенвольде, с течением времени все больше молодежи из придворных бывает при гробе и все чаще мелькают одни и те же лица.

      «Ну, что касается мелкоты, что в Елизавету влюблены, оно и понятно, где иначе они её теперь увидеть могут. А вот почто мои дети зачастили? Не ладно. Марии Сапега понравился сразу, как она его увидела взрослым, было очевидно, да и не удивительно, но неужели настолько? Ищет встречи, и где! Не ладно! Надо будет с Дарьей поговорить. Пускай займется детьми. Тем более, что мои новые планы в отношении Марии, с учетом последнего развития событий, только крепнут и растут, как на дрожжах, сами собой, – заключил Меншиков, очередной раз отсмотрев ту же картину. – Завтра, поутру, явлюсь к императрице и…» – проговаривать мысленно, что именно он собирается сделать, он не стал, ему было и так ясно.