Загляни в свое сердце. Алексей Николаевич Наст

видел вас у Бега, кроме него и Левина?

      –Видели. Соседка Бега заходила попросить у него стиральную машинку, но он отказал. У него машинка «малютка» и он раньше одалживал её, а тут что-то разозлился и посоветовал соседям купить себе машинку в магазине, мол, пункт проката закрылся.

      –Во сколько она заходила?

      –В полдень. А в пять вечера пришла мама Бега и мы с Левиным ушли.

      Я пришел домой. Дед уже был здесь и бабуля, и всё уже было перевёрнуто.

      –Понятно.

      Катя тяжело вздохнула.

      –А Тёме вашему вы уже звонили, говорили о краже?

      –Нет. Дед никому не велел ничего говорить, а сегодня с утра пошёл к Панину.

      –Ясно… Больше к вам вопросов у меня нет.

      –Скажите Панину, чтобы он ко мне не придирался. Не я взял ту чертову книгу! Знал бы, что так повернётся, не привозил её из Бийска.

      Вернувшись в управление, Катя с Паниным, отложив все текущие расследования, занялись анализом собранных данных. Из обнаруженных в квартире дяди Вани отпечатков индетефицировали отпечатки самого дяди Вани, бабули, Андрея, Панина, её – Кати, и, почему-то, Обухова. Панин, рассерженно, выбросил образцы Обуховских отпечатков в урну.

      –Достал он меня своими дурацкими шутками.

      –Злишься, что Обухов соблазнил Ленку Конкурову из адресного? Ты всё вздыхал, соплями шмыгал – рестораны, походы в кино, букеты. А Сашка, без лишней романтики, прижал её в кабинете и, как вы, мужики, выражаетесь – присунул. Все довольны – Конкурова, Обухов.

      –Я здесь причём? – на Панина было жалко смотреть, но Катя добивала его до конца. Согнула ручки «лапками суслика» и, подёргав ими, глядя поверх головы Панина, продолжила убивать начальника ледяным голосом:

      –Ах, Лена, Лена! А Обухов раз и, в постель твою Лену!

      После такого наезда уместно было ожидать от любого мужчины взрыва эмоций, резкой истерики и разрыва дружеских отношений навсегда, но Катя знала Панина, знала, что он выдержит такой «удар», ещё и спасибо скажет. Так и вышло.

      Панин задумался, постукал ногтём в стекло окна, потом обернулся и с сожалением согласился:

      –Да, Сашка баб окручивает по первому классу! Мне такого не дано.

      Посмотрев на довольное лицо Кати, вдруг возмутился:

      –Ты чего злорадствуешь?! Тоже мне, товарищ…

      Катя показательно– смиренно потупила взор.

      Панин, хлопнув себя по руке листом с результатами детелоскопии, возмутился, но, уже наиграно:

      –Не успокоишься – уволю!

      –Я успокоилась, – Катя хрюкнула. Смех так и рвался наружу –представила «опущенного» Панина у постельки любовников. Обухов при этом, выставив из-под укрытого в шелковый пододеяльник одеяла, волосатую ногу, поковырялся мизинцем у себя в носу, и достав козюльку, запустил ей в побеждённого соперника.

      –Что опять? – Панин уже не шутил.

      Катя, помахав ладонью, успокоилась:

      –Всё.

      –Итак,