Оскал тьмы. Алексей Николаевич Наст

и ни по одной нет зацепки.

      –Скажите, Пастухов, психологическая обстановка на базе была здоровая? Вы вот рассказали, что Прозоровский над всеми зло шутил, может, кто-то ещё что подобное делал? Тут ведь тайга – вы и лес. Как в космосе. Кто-то не выдержал, и пошли убийства, да не просто, а с пытками.

      –Может быть, – Пастухов остался равнодушен. – Я в отпуске выветрил усталость. Может, кто и слетел с тормозов, иначе бы такого кошмара не случилось.

      –А ваша версия? Какова может быть причина убийства?

      Пастухов не хотел раскрываться.

      –Не знаю.

      Александра стала налегать:

      –Но вы ведь обдумывали происходящее?

      Пастухов внимательно посмотрел на Александру, словно пытаясь ответить правдиво только взглядом, словами озвучив очередную отговорку:

      –Да, обдумывал. Признаюсь, кроме мысли, что в нашем коллективе появился безумец, ничем другим объяснить происходящее не могу.

      Александра резко переключилась:

      –Как ваша семья?

      –Спасибо, хорошо… А зачем вы это спросили?

      Александра пожала плечами, сама удивилась:

      –Просто… Чтобы не выглядеть черствым следователем… Ладно, Пастухов, идите, отдыхайте. Позовите из беседки Прозоровского.

      –А что, я уже не интересен? – опять пошутил капитан.

      Александра, смеясь, качнула головой.

      –Идите, идите. Ну, вас.

      Оставшись одна, она не спеша допила чай. С теми, кто отвечал на её вопросы, ничего подозрительного не творилось – они вели себя естественного, без нервного надрыва. Для убийц слишком они выдержанные. Они ведь не киллеры-профессионалы, и не разведчики, обычные офицеры-операторы и только. Александра рассчитывала, что во время приватной беседы-допроса ей удастся вычислить того, кто сжатой пружиной держал в себе груз убийств… Был ещё шанс, что кто-то выскажет то, что будет ключом к разгадке. Пока было всё ровно, но по версии с вертолётом уже появились четыре подозреваемых: Игин, Гущин, Стёпушкин и, чересчур забывчивый начальник базы Фарафа… Теперь Прозоровский – этот может быть толчком, нарывом тяжёлых противоречий (если они были), толкнувшим кого-то к преступлениям. Могло ведь и так случиться, что Прозоровский кого-то попросту «опустил», а такие, как Пастухов, сделали такому недотёпе несносную, насмешливую атмосферу, и тот, боясь Прозоровского, вылил злость на менее сильных обидчиков.

      –Разрешите? – в приоткрытую дверь заглянул майор Прозоровский.

      –Да, входите. Садитесь, пожалуйста.

      Александра ещё раз внимательно изучила лицо Прозоровского. На нем читалась печать природной снисходительности к окружающим. К таким тянутся люди, таких уважают, именно, за этот вид, вальяжно-спокойный, уверенный… Да, трудно, глядя на человека, сразу же определить его душевный расклад.

      Александра непростительно громко вздохнула, быстро вывела на экран новый бланк допроса и набрала фамилию Прозоровского.

      –Устали? – доброжелательно спросил Прозоровский.

      Александра улыбнулась – и голос у него харизматичный, с покровительственными