Черный роман. Константин Сидоров

ее единственная любовь на Земле. Сейчас она сама уже очень стара, и на нее иногда находит настроение раздавать остатки наследства. В одну такую раздачу, пару лет назад, я и попал. Я вообще-то не люблю украшения, и мысль носить кольцо никогда бы в мою голову не пришла, но бабушка почему-то решила отдать его именно мне. Она сказала, что оно широкое и достаточного размера, так что я могу не бояться, что меня посчитают не мужественным. Когда я взял его в руки, оно как будто само попросилось на указательный палец правой руки. Тогда у меня было такое же ощущение судьбоносности и правильности происходящего. С тех пор я его практически не снимал, очень его полюбил, и даже изредка, в моменты романтических грез поздними ночами, представлял, что подарю его своей невесте. Но, вот, буквально, минуту назад я понял, что должен отдать его тебе. С днем рождения, – я положил кольцо на стол перед обомлевшей дочерью и замолчал.

      На полминуты воцарилась тишина. Кажется, никто из нас даже не дышал. Наконец, она осторожно взяла его, и посмотрела на меня глазами, на которых выступили слезы.

      – Спасибо… Я несколько раз слышала об этом кольце, тетя Лена вскользь упоминала о нем. Один раз, поддавшись на мои уговоры, она рассказала, что мой отец подарил его моей матери в знак того, что она – его единственная. Что мама бережно и трепетно хранила его, зная, как много оно значит. И что потом, вместе с письмами и мной оно досталось ей. Но вскоре где-то затерялось, среди вещей и переездов, как часто бывает с небольшими вещами, которые не слишком заботят их владельцев…

      – Кажется, твоя тетя не отличается сентиментальностью.

      – Да, она частенько говорит, что сентиментальной и романтичной сестрой была моя мама. Она же, скорее, из практичных и свободолюбивых.

      Снова повисла несколько напряженная пауза. Я постарался исправить положение, подложив дочери и себе еще по кусочку торта. Но вернуть беседу в непринужденное русло не получилось. Когда чай оказался допит, часы показывали восемь. На улице уже стемнело, и вовсю горели фонари. Аня засобиралась обратно в общежитие, и я пошел ее провожать. Заставил забрать торт с собой, чтобы угостить соседок по комнате. Пока мы шли, с неба начал падать первый в этом году снег.

      – В снегопадах есть что-то волшебное, – отметил я, заворожено провожая взглядом крупную снежинку, кружащую в рыжем свете фонаря.

      – Мистический день не мог закончиться как-то иначе, кроме как по-волшебному, – улыбнулась мне дочь.

      – Это смотря какой день, – усмехнулся я, и поведал историю своих классических октябрьских злоключений. Когда еще говорить о странностях, если не в странный день под падающим снегом? Так, незаметно, мы дошли до института. Попрощались, чуть не забыв обменяться номерами телефонов. Дочь взяла с меня обещание, что я отпишусь, когда дойду домой. Я обнял ее, отдал то, что осталось от торта, и смотрел, как она исчезла в тяжелых дверях.

      Мой обратный путь занял гораздо больше, чем должен бы, и мне даже пришлось схитрить, отправить Ане смс еще задолго