Блуждая в тумане. Анастасия Константиновна Дока

возникло лицо отца. Его испуганное выражение, невнятное бормотание, нервное перебирание пальцами кончика одеяла. Мария подумала о нервах, о центральной системе, о белках и о старости. Все это было как-то взаимосвязано, но пока она не могла нащупать эту связь.

      Нервное заболевание? Но при чем здесь белки? Старческое слабоумие? Но оно не приводит к смерти, только если это слабоумие не является следствием заражения каким-то вирусом. Нет, не вирусом, инфекцией. Следствием развития какой-то аномалии. Прионы, коровы, белки, аномалия, старость. Вот оно! У отца была прионная болезнь!

      Мария чувствовала, как учащенно заколотилось сердце, как усилилась барабанная дробь. Еще чуть-чуть и казалось, голова разорвется на части. Ей пришлось сжать виски руками, чтобы хоть немного облегчить боль.

      Прионная болезнь или болезнь Крейтцфельдта-Якоба. Конечно! Крайне редкое заболевание, полностью разрушающее мозг. Как я могла забыть? И как я смогла вспомнить.

      Ее радость сменилась болезненным чувством утраты. Мария вновь увидела смятые простыни и беспомощного отца. Вспомнила, как стремительно развивался этот кошмар.

      За два месяца до смерти у отца начало двоиться в глазах. Он видел соседа и каждый раз спрашивал, как поживает его брат близнец и тот же вопрос задавал Марии: «Где моя вторая дочь? Почему ты мне о ней не рассказывала?»

      У него началось помутнение рассудка. Врачи разводили руками. Мария не знала, что делать. Все чаще ему стали мерещиться незнакомцы, и он даже гонялся за ними по дому, пока однажды не упал и не вывихнул ногу. Слышал голоса и звуки, доносившиеся со всех сторон. Отец жаловался, что его кто-то пытается свести с ума. А потом и вовсе перестал узнавать свой дом, забыл имя дочери. За неделю до смерти его покинули силы. Он не мог передвигаться даже с помощью, и целыми днями лежал на кровати. А потом стало еще хуже. Отец перестал говорить, отказывался от еды. Его взгляд становился все более безумным. Он просыпался в поту. С настороженностью смотрел на теперь уже незнакомую дочь. Врачи диагностировали прионную болезнь уже после смерти. Сказали, что она была неизлечима, но Мария и сама это знала. В медицинском институте про эту страшную болезнь знали все.

      Она еще долго стояла перед зеркалом, обмотанная полотенцем. Ее губы дрожали, а лицо было мокрым, но не от воды. Это были слезы.

      Глава 4

      Александра Селиверстова предпочитала особо часто не соваться в дела бывших коллег, но этот случай ее заинтересовал. Двое убитых, мгновенная смерть и подозреваемая женщина.

      В три часа дня она пожертвовала своим редким выходным днем, отложила очередную книгу в мягкой обложке, на этот раз это был детектив, и принялась разрабатывать возможные версии.

      Молодой оперативник Федоров сразу предложил две идеи: убийца недовольная клиентка. Вторым вариантом была ревнивая жена. Следователь Тарасевич пошел дальше и подумал о психопатке, убивающей всех, кто как-то связан с психологией. Александра не поддерживала ни одну из версий.

      Первые