Радуга (сборник). Анна Горностаева

меня родаки спалили.

      «Вероятно, родители застали меня кое за чем нехорошим», – по привычке мысленно перевела Вера. Необходимость переводить с молодежного языка на «старперский» возникала достаточно часто, особенно в разговоре с мамой, которая отказывалась воспринимать современный сленг таким, как он есть, и с тупым упорством сумасшедшего лингвиста уродовала слова, экспериментируя с суффиксами и приставками. Если есть глагол «спалить», утверждала мама, значит, должен быть «запалить», «перепалить», «недопалить» и так далее. А когда мама начинала пытать дочь на предмет переходности глаголов, возвратности, сочетаемости, падежных окончаний существительных и прилагательных, то голова шла кругом, и Вера жалела о каждом неосторожно оброненном слове. Вот почему дома приходилось контролировать себя и вести разговор лишь на понятном старшему поколению языке.

      – А ты это… чего не в школе? – вспомнила вдруг Вера. Тему о Гошином конфликте с родителями она решила деликатно замять.

      – А ты?

      – Я прогуливаю, – гордо ответила девочка.

      – Па-анятно, – протянул Гоша и прибавил: – … эту школу. … эту жизнь.

      Ругань Вера не любила, хотя сама ругаться умела почти как пьяный слесарь. Это она на всякий случай выучила – мало ли где пригодится. Но когда парни ругаются при девчонках – это противно. Поэтому она пнула Гошу ногой по коленке и сделала ему замечание:

      – Ну ты, лох. Фильтруй базар. Здесь дамы.

      И она с оскорбленным видом отвернулась. Гоша ошарашено уставился на нее, впервые за весь разговор соизволив поднять глаза. Боковым зрением Вера наблюдала за ним – растрепанные волосы, оттопыренные уши. Глаза, пожалуй, хороши – голубые, с длинными ресницами, но за очками этого сразу не заметно. В остальном ничего особенного. Пойми ее, эту Машку. Под большим секретом поведала о своих страданиях, взяла с Веры страшную клятву, что та будет молчать и даже под пытками не расколется, а потом сама же нацарапала мелком на стене в туалете: ГОША+МАША. Скандал был страшный, потому что синий мелок с побелки не оттирался, и завуч приходила выяснять, кто мог это сделать… А Маша потом объяснила Вере, что она это написала потому, что не могла больше молчать. Что ее распирает от любви. И еще чтобы пропиариться. Поднять свой рейтинг, так сказать. Странный у Машки рейтинг. Еще и лопоухий – Вера сейчас заметила.