Жернова. 1918–1953. Книга десятая. Выстоять и победить. Виктор Мануйлов

Вытащив из кармана портсигар, Матов достал папиросу и, вложив ее между сизыми губами Дворникова, чиркнул зажигалкой. Потом закурил сам.

      – Ничего, Вася, – произнес он. – Рана у тебя, конечно, не из легких, но и не смертельная. Потерпи немного.

      – А рука? Руку мне не отрежут?

      – Не отрежут. Зачем же ее резать? Вот чудак. Кость, конечно, задета, но я рану обработал, гангрена тебе не грозит. Потерпи немного, потерпи.

      – Как вы там? – послышался снизу голос капитана Логунова.

      – Нормально, – откликнулся Матов. – У меня напарника ранило. В плечо. Спустить бы его надо в подвал.

      – Сейчас пришлю людей. Только вы, подполковник, тоже спускайтесь. У нас над головой «рама» крутится. Значит, жди пикировщиков.

      И точно: едва все собрались в подвале школы, как послышался рев самолетов, визг бомб – и подвал затрясло, будто в лихорадке, потянуло пылью и сгоревшим толом.

      Едва отбомбилась одна группа самолетов, уже воет другая, снова грохот, пыль, дым.

      Прибежал красноармеец.

      – Немцы в подвале, – сообщил он. – Тоже прячутся.

      – Со мной пойдут Ливенков, Мамедов, Тигранян, Стиценко, Чумаков! Приготовить гранаты! – приказал Логунов и к Матову: – Подполковник! В случае чего, останетесь за меня! – И Матов воспринял этот приказ как должное.

      Но Логунов вдруг покачнулся и медленно осел на пол.

      – Посмотрите, что с ним, – перехватил инициативу командира Матов. – Названные капитаном люди пойдут со мной.

      Двигались сперва по подвальному коридору, прижимаясь к стене, но с нашей стороны было темно, а со стороны противника в подвале зияла дыра, пробитая бомбой, из нее сочился слабый свет, и в этом свете клубилась пыль вместе с дымом.

      За углом их ждал боец.

      – Где они? – спросил Матов громким шепотом.

      – Вон там, за этой дырой. Нас, значит, капитан послал проверить, что там и как, а тут сверху фрицы посыпались. Тоже от бомбежки спасаются. Ну я и послал Чулкова…

      Накатила новая волна бомбежки, в грохоте, вое и пыли. Но, похоже, ни одна бомба не попала в школу. И едва волна, миновав школу, покатила дальше, Матов знаками показал: двое гранаты влево, двое вправо, затем еще по одной, сразу же врываются в помещение и – огонь из автоматов. Замер, прислушиваясь, махнул рукой: вперед!

      Когда сам Матов вслед за другими заскочил в тот отсек подвала, где должны быть немцы, он увидел сквозь еще более плотную пыль какие-то неясные тени и нажал на спусковой крючок автомата. И рядом с ним стреляли, стоя почти спиной друг к другу, но в ответ не прозвучало ни одного выстрела.

      – Кто здесь старший? – спросил Матов, когда все стихло.

      – Младший сержант Мамедов, – ответили ему из темноты.

      – Мамедов, посмотрите, что здесь и кто, оставьте троих с пулеметом, соберите документы, оружие, а я пошел назад.

      Когда Матов вернулся в свою часть подвала, Логунов уже несколько оправился, сидел, пил воду, тяжело дышал.

      Матов присел рядом.

      – Вы не ранены, капитан? –