Тучи и солнце. Татьяна Викторовна Нартова

сжимая безвольную руку брата. Она стала совсем прозрачной, словно растаяла на холодном свету флуоресцентных ламп. Почему-то в голову пришла мысль: «Совсем как у Ани», – но Глеб только усмехнулся. Его соседка никогда не была здорова, но при этом спокойно разгуливала по городу, смеялась, плакала, была частью этой непростой жизни. А Гришка всегда отличался великолепным самочувствием, а в итоге оказался здесь. И если в болезни Ани никто виноват не был, то брата в живой труп превратил вполне конкретный человек.

      – Лучше бы он выжил… – пробормотал Глеб. – Каждый день горел в аду… Это так несправедливо. Мы мучаемся, а его мучения навсегда окончены. Интересно, этот урод видит, что он с нами сделал? Наверное, нет. Такие сволочи никогда не обращают внимания на последствия своих выходок…

      Рука под пальцами Глеба дернулась. Потом еще раз и еще. Судорога охватила все тело брата, когда в палату ворвалась медсестра:

      – Уйдите! Посещение окончено!

      Глеб беспомощно отошел к двери.

      – Я вернусь…

      Часть вторая

      Солнце

      Глава 1

      Одетая в тоску

      Ты не веришь в приметы и знаки, в очертание дымки речной,

      Ты не пишешь на старой бумаге чей-то облик приятно – простой.

      Ты не ходишь на свадьбы и пляски, у ромашки не рвешь лепестки.

      Не играешь кокетливо в прядки, отраженья не любишь свои.

      На простынке следы твои четки, и расчетлив в рисунках узор.

      Не выносишь ты ссоры метелкой, только пыль канцелярий и сор.

      Говорят про тебя, что железо, что в душе только формул штрихи.

      Для тебя все наверно полезно, что неважным считают они.

      Пожимаешь плечами на письма, над любовью смеешься чужой.

      Но затянуты раны от жизни черной, слезной несчастий смолой.

      И найдется ли тот, кто разденет твою нежность опять до гола?

      Кто изучит по клеточкам тела все мечты, всю тоску, все слова?

      Ты не веришь в приметы и знаки, ты не споришь, и, в общем, права.

      Ты холодная, светлая тайна. Ты как пуля – пряма и трезва.

      Ты не веришь в поверия древних, в жажды жизни неверный закон.

      Может, все это кто-то изменит, кто с тобою пока незнаком?

      Может, кто-то раскроет всю прелесть горьковатой твоей остроты?

      Может, кто-то под ноги постелет золотые, как радость цветы?

      А пока ты не веришь, не помнишь, ты не учишь, и вновь не ведешь.

      Вновь узоры простые рисуешь… и кого-то одетая ждешь.

      10 апреля 2012, вторник.

      – Я никому не признавалась, но мне очень нравится, есть мороженое деревянными палочками. Не ложками, не грызть его или лизать, а потихоньку зачерпывать кончиком палочки и посасывать вместе с деревяшкой.

      – Знаешь, – Глеб откусил краешек вафельного стаканчика и со смешком продолжил, – твои признания звучат…

      – Как порнография, знаю, – рассмеялась Аня. –