Орден хохочущего Патрикея. Сергей Беспалов

отзывался. В зависимости от параметров настроения и авантюры, под какое имя она исполнялась. Образованием Эдвард похвастать не мог. Но был начитан и беспредельно нагл. Имел в себе средний рост, обезоруживающую белоснежную улыбку и твердое убеждение, что его авантюры и бредовые идеи должен поддерживать весь мир. Мозг его просто воскипал от всевозможных идей и новаторских проектов. Включая в себя строительство всевозможных пирамидальных туалетов, поддерживающих связь с параллельными мирами. До продажи огородов на близлежащих планетах. Исключая Луну. Так как там уже все давно было продано другими, не менее озорными авантюристами. Но народ, окружающий Эдварда, был отчасти поумневшим, пропустившим через свою жизнь таких деятелей, как граф Калиостро и остальных Мавроди, не хотел спонсировать ни строительство телемоста через океан, ни копать метро в соседнюю деревню. Поэтому все идеи обогащения за счет патриотизма и просвещенности местного населения так и остались в голове. Но отложенными до более подходящего случая. Второй же концессионер был зрел. То есть был уже в таком возрасте, когда кроссворды и домино заменяли вино и женщин. А милый диван принимал формы хозяина и не выпихивал его на дождливую улицу в поисках желанных приключений на свою задницу. Именовали сего старца Адриян. В тутошнем миру и за пределами его – просто Зуля. Худой, почти двухметрового роста. С козлячей бороденкой и чапаевскими усами. Длинными, почти до колен руками и ярко-голубыми, очень умными глазами. Образования Зуля имел аж четыре и до определенного момента работу, и не очень умную, но красавицу жену. Но однажды, как все знают, всему хорошему наступает предел. Пришел предел и в жизнь Зули. Завод, где вырабатывал свой стаж четырежды одаренный, Адриян, вдруг в одночасье стал никому не нужен. Назвали это все иноземным словом «Конверсия» и обязали сие предприятие, чтобы сотрудники не потеряли драгоценный опыт и сноровку – выпускать пока сугубо мирную продукцию. А то: шумовки для слива макарон и вилки с ложками. Но коллектив, иногда задумывающийся о решении даже теоремы Пуанкаре, восстал и отказался променять свои знания на резиновые изделия. И ушел весь, хлопнув дверью. Продавцами в ларьки. Дворниками. И прочими грузчиками. В миру талантов и конкуренции Зулиного опыта хватило только на разгрузку огурцов. Но земля не остановилась. Жена его по-прежнему любила и лелеяла. Правда, почивать стала отдельно. Да и местный водопроводчик к ним зачастил с маниакальным упорством – починять трубы и батареи в ее спальне. Когда вагоны с солеными огурцами в стране закончились, а вместе с ними и прибыль от работы, женушка в присутствии неугомонного сантехника объявила, что в стране, включая их квартиру, намечается технологический прорыв. По ремонту теплотрасс. Поэтому на время этого прорыва Адрияну лучше съехать куда-нибудь. Вот так Зуля и оказался в этой куче дерьма, по самому ее центру. Мужика, врезавшегося в столб, они не знали. А вот добровольного санитара, хлопотавшего рядом, узнали сразу же. Гриб-Папирус.

      Собственной персоной. Работник каланчи и пожарного