Добрые люди. Хроника расказачивания. Петр Панкратов

серебром голубая волна.

      Тихий лес… Там, в тиши

      Изумрудных ветвей,

      Звонких песен своих

      Не поёт соловей.

      Под луной расцвели голубые цветы.

      Они в сердце моём пробудили мечты.

      К тебе грёзой лечу, твоё имя шепчу:

      Милый друг, нежный друг,

      По тебе я грущу.

      Ночь светла, над рекой тихо светит луна

      И блестит серебром голубая волна.

      Тихо светит луна на чужой стороне.

      Милый друг, нежный друг,

      Помни ты обо мне.

      Последний куплет Даша пела громко, во весь голос. В голосе её были слышны скорбь и плач.

      – Даша, почему ты так печально поёшь? – спросила Ольга Петровна.

      За Дашу ответила Катя:

      – Даша плачет по жениху своему. Это друг твоему Косте, Евгений Кочетов, – сказала Катя.

      – Такой высокий, чернявый, кудрявый?

      – Да, – подтвердила Даша, всхлипывая.

      – Перестань, Даша, оставь запас слёз на другой раз. У нас с тобой одна судьба. Нам ещё не раз придётся поплакать, и вместе, и порознь. Какая звериная сущность у людей, которые затеяли эту братоубийственную бойню. Сколько смертей! Сколько крови! Сколько горя и слёз принесли они народу. Нет больше той России, что неслась «вдохновенная Богом» впереди всех государств. Крестьяне и казаки России кормили не только себя, но и всю Европу, а теперь сами умираем с голода. Если бы не Екатерина Ивановна, то где мы были бы с Соней? В «Могилёвской губернии»[5] – с негодованием говорила Ольга Петровна.

      Екатерина Ивановна залюбовалась Ольгой. Она ни разу не видела её такой, не слышала от неё таких слов. Она спросила:

      – Оля, что же нам делать?

      – Молиться усердно Богу о вразумлении злодеев наших, чтобы они прекратили свои злодеяния.

      Прежней России, больше не будет. И повинны в этом мы сами, то есть народ России. Те казаки, которые сейчас убивают друг друга, осенью тысяча девятьсот семнадцатого года совершили величайший грех: отдали Родину-мать на растерзание врагу. Изменили своей Родине, России и Батюшке Тихому Дону. Просто сказать, не захотели умирать за Святую Русь. Ах, вон как? Вы не хотите умирать за Родину? Так умирайте просто так, ни за что. Убивайте друг друга, отец сына, сын отца. Вот это и есть гражданская война. Но Господь не попустит творцам гражданской войны, он их обязательно накажет. И накажет примерно.

      – Даша, в доме, в кухне, в посудном шкафу, на второй полке лежит связка ключей, принеси её сюда.

      Когда Даша пришла с ключами, Катя повела Ольгу в амбар и в подвал. Набрали ведро муки, полведра пшена, кусок свиного сала фунта на два.

      – Екатерина Ивановна, зачем так много, я не донесу, – сказала Ольга.

      – Я помогу. Можно, Екатерина Ивановна? – сказала Даша.

      – Можно, добрая твоя душа, – разрешила Катя.

      Даша ухватила вёдра – и к воротам. Катя остановила её:

      – Даша, давай привыкать с первых дней. Пойди переоденься.

      Переодевшись, Даша вышла из дома совсем другой. Голова её была повязана белым, хорошо подсинённым платочком. Одета она была в тёмно-зелёную

5

В Могилевской губерни – в могиле. (Прим. ред.)