Он сказал / Она сказала. Эрин Келли

вилась поверх ухающего баса.

      – Лейбниц сказал, что музыка – разновидность счета, только ум не отдает себе отчета в том, что он считает. Затмение – тоже математика. Самая прекрасная математика на свете.

      Я растерялась перед таким напором и страстью и состроила гримасу в надежде, что Кит сочтет ее воодушевленной.

      – Смотри, Луна в диаметре в четыре сотни раз меньше Солнца, но находится в четыреста раз ближе к Земле, поэтому выходит, что размер совпадает.

      Понять подобные вещи без схемы с картинками я не могу, однако мне не хотелось выглядеть в его глазах тупицей.

      – А сколько ты видел затмений? – Я попыталась притянуть разговор если не вплотную к Земле, то ближе к моей орбите, и Кита прорвало. Он рассказал, как они с отцом и братом колесили по обеим Америкам, как побывали в Индии и наблюдали за затмением в компании недоумевающих диких коз, застывших на разрушенной стене древнего храма. Рассказал об Арубе, как они стояли на раскаленном песке, глядя на Венеру с Юпитером, круглые, как «канцелярские кнопки». И звезды, и планеты всегда были отчетливо видны, как будто тоже не хотели пропустить затмение.

      – Когда стоишь внизу и смотришь на затмение, не думаешь о науке, все это отпадает.

      У него зарозовели щеки – Кит снова оседлал любимого научно-технического конька. Он поведал об этапах затмения, об огненном кольце, которое называется короной, что появляется вокруг солнца, о том, как затмение, случившееся в 1919 году, подтвердило эйнштейновскую теорию относительности – ученый предсказал, на какую величину отклоняется свет от далекой звезды при прохождении через сильное гравитационное поле, окружающее Солнце. Кит воодушевился, и его лицо стало другим, в глазах сквозила тихая грусть, вызванная воспоминаниями. Я попыталась представить Мака, рассуждающего столько времени на какую-нибудь отвлеченную тему, а не о себе самом, и усмехнулась.

      – Я надоел?

      – Что ты!

      – Мак говорит, я сильно завяз во всем этом. Расскажи лучше о себе. Ты учишься вместе с Лин? А что собираешься делать, когда закончишь?

      Я раскрыла грандиозный план – проработаю пару лет в Сити, чтобы заслужить резюме, которое позволит перейти в сферу благотворительности. Я слишком насмотрелась на неловких, но ревностных друзей отца с жестяными банками для мелочи, которые готовы были простоять целый день ради нескольких монет.

      – Есть только один способ изменить человеческую жизнь, и это деньги. А если хочешь получить денег, нужно идти туда, где они водятся.

      – Как Робин Гуд? Только лес будет из электронных таблиц и биржевых маклеров.

      – Что ж, способ неплохой.

      Когда свечи почти догорели, мы обменялись историями жизни. Так происходит в молодости, когда все, чем вы можете поделиться, помимо коллекции музыкальных записей и конспектов лекций, – рассказать о людях, с которыми вы росли. Той ночью с Китом все это казалось невероятно важным; вот куда ты вляпался, говорили мы друг другу. Еще не хочется сбежать?

      Я узнала, что родители Кита, Адель и Лаклен, всю жизнь прожили в Бедфордшире, только два раза