Морской разбойник. Плик и Плок (сборник). Эжен Сю

увидишь, что это будет так, как я говорю, и притом без тебя еще.

      Тогда капитан «Катерины», вместо того чтобы отвечать, прищурил один глаз, надул левую щеку и щелкнул по ней пальцем.

      Эта гримаса, по-видимому весьма невинная, показалась обидной для разбойника, и он, ударив бедного Бенуа своей широкой и запачканной рукой, повалил его на палубу, говоря:

      – Разве ты почитаешь Кривого за мальчишку? Эй, вы! Свяжите-ка мне эту скотину покрепче!

      Что и было тотчас же исполнено, несмотря на крик и сопротивление Бенуа.

      Матросы его лодки были также задержаны Кривым и его достойными сообщниками.

      В это время безобразная курчавая голова высунулась из-под палубы и закричала:

      – Кривой! Кривой! Капитан спрашивает, что за шум там у вас наверху?

      – Скажи ему, что мы хотим угомонить старого черта шкипера с того кораблишки. Не слушается, проклятый!

      Безобразная голова исчезла. Потом она опять появилась.

      – Эй, вы! – закричал безобразный урод. – Эй! Кривой, капитан приказал, чтобы ему подали в каюту этого господина.

      И волей-неволей почтенный Бенуа был спущен в люк под палубу и очутился у дверей начальника и властителя корабля «Гиена».

      Тут несчастный услышал голос. Ужасный громовой голос, который ревел:

      – Разрубите пополам, как арбуз, этого старого дурака, если он будет еще упрямиться. А! Его принесли! Ну пускай он войдет сюда, посмотрим, что за чучело!

      Тогда Клод Марциал Борромей, вспомнив о Катерине и о Томасе, застегнул свою куртку, поправил рукой седые волосы, кашлянул два раза, высморкался и вошел.

      Глава VII

      Брюлар, атаман морских разбойников

      «И точно, он заслуживал быть начальником корабля „Гиена“ и ее ужасных матросов!»

      Таковы были первые мысли капитана Бенуа, когда он предстал перед этим знаменитым атаманом.

      Представьте себе рослого и широкоплечего мужчину с бледным, посиневшим и покрытым морщинами лицом, густыми черными нависшими бровями и светло-серыми, сверкающими глазами.

      Одежда его состояла из старой синей шерстяной рубашки, подпоясанной веревкой. Атаман Брюлар сидел на сундуке перед маленьким столиком, запачканным жиром и вином, на который он оперся локтями, увидев входящего Бенуа.

      А потом, устремив на шкипера сверкающие и проницательные взоры свои и подперев голову руками, он приготовился к разговору с ним.

      Но Бенуа первый сказал ему с достоинством:

      – Позвольте спросить вас, зачем…

      Но Брюлар прервал его своим громким голосом:

      – Позвольте спросить, собака? Чем спрашивать меня, лучше отвечай мне. Зачем ты так долго упрямился остановить свой дрянной баркасишко?

      При этих словах лицо господина Бенуа покрылось румянцем справедливого и сильного негодования. Может быть, он равнодушно бы перенес обиду, лично к нему относящуюся, но бесчестить его корабль, его милую «Катерину», называть его красивое судно баркасом. О! Он не мог этого перенести, а потому и возразил с горячностью:

      – Мой