Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути. З. Г. Френкель

план на вечер, до утра. За ночь я успел перечертить план на кальку с нанесением на неё всех улиц, водных протоков, промышленных предприятий и жилых домов. План этот много облегчил мою работу в участке, и я постоянно и настойчиво рекомендую санитарным врачам изготовлять для своей работы план района своей деятельности. Ежедневно и систематически, по много часов, занимаясь поуличным осмотром всего участка, я в короткий срок хорошо узнал его.

      Тщательное изучение заявлений и проектов возведения новых домов, а также открытия, расширения и капитального переустройства промышленных предприятий; неоднократные последующие осмотры этих объектов совместно с инженером земской управы, а затем составление заключений с внесёнными нами в проекты изменениями; ежеутреннее рассмотрение всех присланных карт-извещений о случаях эпидемических заболеваний, направление персонала для производства квартирных дезинфекций и госпитализации заболевших (в большинстве случаев я лично навещал все квартиры, производил сам на месте все прививки) – таков был далеко не полный круг моих обязанностей. Все стороны моей работы, а также её объём, количественные показатели были освещены в моём отчёте за 1898 г., изданном губернской управой в сборнике трудов санитарных врачей. Этот отчёт даже сейчас представляет своеобразный интерес, т. к. отражает яркий контраст между нынешним состоянием Кировского района, с его поистине грандиозными площадями, магистралями, домами культуры, школами, жилыми массивами и парками, и прежним убогим, безысходно загрязнённым состоянием этого района конца прошлого века, когда он носил название пригородного земского Петергофского участка Петербурга.

      Возмутительной, выводившей меня из равновесия стороной деятельности санитарного врача была неизменно повторявшаяся попытка торговцев, промышленников и домовладельцев дать мне взятку. Эту взятку присылали на квартиру или пытались так или иначе сунуть в руки. Рассматривая всякую такую попытку прежде всего как невыносимое тяжкое оскорбление мне, как общественному работнику, я на это реагировал остро, спускал оскорбителей (в буквальном смысле!) с лестницы, бросал им в лицо подлые четвертные билеты и, наконец, стал подавать в суд жалобы на тяжкие нанесения мне оскорблений, представляя при этом полученные письма с вложениями в качестве вещественных доказательств. Я лично выступал как истец, как пострадавший и как обвинитель, и добился, что мировой судья Головушкин приговорил директора Триумфальной мануфактуры к трём месяцам тюрьмы. Присланное мне письмо «со вложением ста рублей» и просьбой, чтобы я «не усмотрел» свалки нечистот, на которой уже была начата постройка домов для рабочих, оказалось веской уликой. Потом, в порядке апелляции с участием дорого стоившего фабриканту присяжного поверенного, заключение было заменено штрафом в 300 рублей.

      Но мне судебный процесс дал возможность публично в самых резких словах заклеймить презренную попытку оскорбить общественного земского