.

угадав уже всю правду, выступил пастор и, обратившись к старому солдату, сказал ему:

      – Если вы знаете о нем что-нибудь, говорите.

      – Вы – Марта Рабе? – наконец решился солдат, обратившись к молодой девушке.

      – Да, я жена его.

      Солдат поправил повязку на своей голове, молча выступил вперед и протянул Марте окровавленный платок.

      – Так это, значит, вам…

      Марта дико вскрикнула.

      – А он? Где он? Что с ним?

      – За несколько минут до своей смерти, – торжественно начал солдат, – лейтенант Рабе отдал мне этот платок, напитав его кровью, текшею из его груди от полученной раны, и сказал мне: «Поклянись, что, если ты останешься жив, ты снесешь этот платок моей жене Марте, в таверну «Голубой Лисицы»… Он еще сказал несколько слов о любви его к вам и к его матушке, но кровь пошла у него горлом, и он скончался на моих руках. Сержант и я отнесли его с поля сражения в город, за стены и сдали его тут встретившимся нам горожанам. Вот все, фрейлейн, что я знаю.

      Судорожно зарыдала Марта, приняв из рук воина окровавленный подарок, и крепко прижала его к губам.

      Мать Феликса рыдала, не будучи в состоянии произнести ни слова.

      Старый солдат продолжал говорить:

      – Он умер геройской смертью, фрейлейн, командуя вылазкой у южных ворот. Но нас было мало, а силы неприятеля росли. Он был всегда впереди, воодушевлял солдат к бою. Но пуля врага сразила его.

      Пастор сделал ему знак замолчать.

      – Господь, – дрожащим голосом проговорил пастор, – да упокоит праведную душу его! Он умер, как воин и как защитник своего родного города. Да останется память его всегда между нами.

      – Аминь! – сказал раненый старый солдат, утирая глаза.

      Женщины плакали, и ничто не могло удержать их слез. Они бросились друг другу в объятия.

      Солдаты, из уважения к этому горю, один за другим покидали этот низенький темный зал и выходили на улицу, уже переполненную русскими войсками.

IX

      Несколько русских солдат ворвались в комнату таверны. Ими предводительствовал молодой полковник.

      Солдаты бросились к стойке, но офицер остановил их строгим голосом:

      – Стой, ни с места!

      Солдаты остановились.

      – Вы что за люди? – обратился полковник к пастору и женщинам.

      Но вдруг вся его строгость пропала…

      Взор его упал сначала на Марту, потом на Марью Даниловну и остановился на ней в немом восхищении.

      – Какая красавица немка! – прошептал офицер.

      – Я не немка, – возразила ему Марья Даниловна.

      Офицер очень удивился.

      – Но ежели ты русская, то почему находишься здесь, между нашими врагами?

      Марья Даниловна собралась ему ответить, но офицера осенила внезапно мысль, и он приказал солдатам:

      – Взять их под стражу…

      Несколько солдат окружили женщин.

      Пастор Глюк выступил вперед.

      – Господин офицер, – сказал он ему, – за что приказываете вы арестовать этих женщин? Мы – мирные люди, и во всей таверне вы не найдете у нас оружия. Прошу вас, именем Бога,