Сирия и Палестина под турецким правительством в историческом и политическом отношениях. Константин Михайлович Базили

уже был на Kипре (см. АВПР. Ф. «Посольство в Константинополе». Д. 701. Л. 69 – 17). – Прим. ред.}, затем в междоусобную войну ливанских племен в 1841 г., и в бунт друзов 1842 г., и в новые междоусобия 1845 г. я занялся изучением старых арабских летописей и прилежно собирал местные предания о походах египетских мамлюков в Сирию, о действиях Чесменского флота у этих берегов, о взятии Бейрута русскими, о чудовищном Джаззаре, о казнях, изменах и братоубийствах, на которых княжеский род Шихабов основал свое величие на Ливане, рушившееся при мне в 1841 г.

      Приступая к повествованию происшествий, которых я был свидетелем, я счел необходимым изложить предварительно те события, которые показались мне наиболее занимательны в историческом отношении и поучительны для исследования нынешнего состояния края и его племен. Для полноты моего рассказа я включил во второй главе очерк событий, уже описанных Вольнеем. Главнейшим пособием служила мне после местных преданий арабская хроника Бустроса{О хронике Бустроса см.: A.E. Крымский. Из бейрутской церковной летописи XVI – XVIII в. – «Древности восточные. Труды восточной комиссии импер. Моск. арх. общества». Т. III. Вып. I. М., 1907. – Прим. ред.}, переведенная для меня внуком автора, служащим при нашем генеральном консульстве.

      Если книга моя будет включена в разряд материалов, которых изучение полезно при исследовании вопроса о судьбах Востока, то труд мой не потерян.

      Ограничиваясь бытом племен сирийских и обзором правительства, которому племена эти подчинены, я тщательно избегал картинных описаний края, в котором полуденная природа проявляется в торжественнейшем своем блеске, где очерк гор, берегов, горизонта, обставленного то феодальным замком, то монастырем, то развалиной, то рядом верблюдов или кочевьем бедуинов, очаровывает живописца и переносит мысль путешественника к давно прошедшим векам. Воспоминания древности, следившие меня во всех моих путешествиях по Востоку, даже благоговейное чувство, наполняющее душу при посещении палестинских святынь, – все это тщательно устранено из моей книги.

      В 30-х годах издавал я юношеские впечатления бытности моей в Греции и в Константинополе{Речь идет о пребывании Базили вместе с эскадрой адмирала Рикорда в 1830 – 1833 гг. в Константинополе и Греции. См. «Архипелаг и Греция в 1830 и 1831 гг.»; «Очерки Константинополя»; «Босфор и новые очерки Константинополя». – Прим. ред.}. Как ни благосклонно были приняты мои книги, однако опыт жизни, службы, учения и путешествия убедили меня, что в литературном мире не всякий писатель вправе предлагать свету оттиски собственных впечатлений. При нынешних удобствах путешествия по Востоку предоставим каждому следить собственным глазом и постигать собственным чувством красоты природы; а память о былом сама воскреснет среди страны, с которой знакомы мы по первым впечатлениям духовного воспитания нашего, о которой не перестает вещать голос церкви. Святыни палестинские привлекли уже многих соотечественников наших всех званий, от вельможи столичного до кяхтинского обывателя, до отшельника соловецкого. С Евангелием в руках и при изустных пояснениях путеводителя – монаха