Владыки Безмирья. Полина Сергеевна Громова

бы полусуществующему, немного влажному и прохладному. Словно сам воздух – это живое существо, но, проходя через него, пальцы не могут понять, гуще этот воздух обычного или, наоборот… жиже? Да, пожалуй! Подтянув руку к груди, я провел ладонью около самого своего лица. Воздух словно бы зарябил, и пальцы снова почувствовали эту зыбкость, эту проницаемость пространства.

      Меня так заворожило это ощущение, что я не сразу услышал шаги инструктора за своей спиной.

      – Ну, как? – спросил он, приблизившись.

      – Они здесь. Мы сможем их нагнать, если постараемся, – я обернулся. Словно гора свалилась с моих плеч. Я был счастлив. – Мастер Боггет, Вы поможете нам?

      – А куда ж я денусь? Эх…

      Я перевел дыхание. Радость моя медленно уходила. Набравшись смелости, я произнес:

      – Вы ведь можете уйти.

      Мне не хотелось этого говорить. Но нужно было решить все здесь и сейчас, пока наш маленький отряд не столкнулся с чем-то по-настоящему опасным. А возможность поговорить с Боггетом с глазу на глаз мне еще долго могла не представиться.

      В темноте я не видел лица инструктора, но, мне думалось, он нахмурился, потому что он спросил:

      – С чего такие предположения?

      – Мастер Боггет, Вы же безмирник. Значит, вы можете вернуться домой, когда захотите.

      Боггет молчал. Потом шумно развернулся и направился назад, к костру.

      – Не умею я ходить между мирами, – угрюмо бросил он через плечо. – А если и умел бы, все равно не оставил бы здесь вас, идиотов.

      Я торопливо нагнал его. От его ответа на душе у меня стало легче.

      – А Вы не считаете, что мы должны рассказать все остальным?

      – Что именно?

      – Что мы попали в Безмирье.

      – А какой от этого прок? Еще объяснять придется, что такое Безмирье. Ты знаешь?

      – Нет.

      – И я толком – нет.

      – Но мастер Боггет, Вы же…

      Он устало вздохнул.

      – Сэм, хватит, а. Ты, кажется, выяснил, что хотел.

      Я промолчал – хотя, наверное, следовало бы извиниться.

      Так, молча, мы вернулись к костру. Он прогорал, Боггет подбросил еще веток, уселся, прислонившись спиной к дереву. Я лег на свое прежнее место, свернулся в калачик, чтобы сберечь тепло. Мне было стыдно за то, что я так разговаривал с Боггетом. И в то же время я был рад: Боггет не стал опровергать того, что он безмирник. Это значило, что хотя бы один из нас понимает, где мы оказались, и знает, как себя нужно здесь вести. Это значило, что у нас гораздо больше шансов быстро отыскать Риду и остальных по сравнению с тем, какими они могли бы быть, окажись наш Старый Псих обычным человеком. В общем, нам крупно повезло. Вот бы и дальше нам сопутствовала удача!

      Спал я в эту первую свою ночь в Безмирье плохо, сквозь сон думая то о Риде с Веном и Рейдом, то о Кифе и его спутниках. Меня мучило чувство вины: может быть, если бы я проводил со своим новым чудесным приятелем меньше времени, от меня бы не укрылся замысел Риды