Важно все. Стихи. Павел Александрович Великжанин

чавкают в болотце.

      Тут – стишки соплёй марают,

      Там – с ухмылочкой вампирской

      Все быстрее умирают,

      Задыхаясь под копиркой.

      В центре жадной круговерти,

      Где сердца зашлись в чечетке,

      Я плыву рекою смерти,

      Режу стрежень носом лодки.

      В ней полно мышиных дырок,

      У весла отбита лопасть.

      Я – магнитный полюс мира,

      Улетающего – в пропасть.

      Внутренняя рыба

      Рыба плывет во мне полмиллиарда зим:

      Каждый ее фрагмент, каждый ее энзим

      В клетках моих живет, помня палеозой.

      Капля предвечных вод схожа с моей слезой.

      Чем я в потоке дней глубже в себя вникал,

      Тем на руке видней линия плавника.

      Сердце заденет вдруг скользкая чешуя:

      Так завершает круг лодка Иешуа.

      Сетью сплетенный нерв рыбе бросай в прибой:

      То, что поднимешь вверх, и назовут – тобой.

      Давно отдавлено нутро

      Давно отдавлено нутро

      Тисками тесноты.

      Стоишь ты, сплющенный в метро

      Такими же, как ты.

      Из легких воздух выжат весь

      До нормы ИТК.

      Людская распирает взвесь

      Вагонные бока.

      Чужие ауры в тебе

      Впечатывают след.

      Летишь куда-то по трубе,

      Не видя белый свет.

      И вот – конечная. Трубят:

      "Освобождай вагон!"

      А что осталось от тебя?

      Похмелье похорон.

      Оксюморон

      Безумье ума,

      Безволие воли,

      Слепящая тьма –

      Знакомо до боли.

      Трусливая удаль,

      Бессильный напор,

      Спаситель-Иуда –

      Все есть до сих пор.

      В кипящем снегу

      Искривляя дорогу,

      Стоим на бегу

      К сатанинскому богу.

      Без нас

      Планета наша в черной бездне

      Несет сквозь холод звездный нас,

      А мы живем все бесполезней,

      Не поднимая к небу глаз,

      Не веря, что предел отмечен:

      Грибом огромным встанет грань

      Меж миром тем, который вечен,

      И тем, в котором гниль и дрянь.

      Закончился трясиной топкой

      Тысячелетий ручеек.

      Кровавой каплей – красной кнопкой

      Истек убитый нами срок.

      И обожженную планету,

      Легко летящую без нас,

      Крестообразный хвост ракеты

      Благословит в последний раз.

      Яло

      Она из плоской глубины

      Глядит в мои глаза.

      Мне солнца свет – ей свет луны.

      Мой смех – ее слеза.

      Моя улыбка стоит ей

      Отчаянья гримас.

      Я стану в сотню раз сильней.

      Она – слабей в сто раз.

      В ответ на правду будет лгать.

      Кричит – а я молчу.

      Мне от нее не убежать…

      Да я и не хочу.

      Лучше не будет

      «Могло быть и хуже» –

      Тоскливая